«Очко в твою пользу», – подумала Харри, ибо суждения Наркнон обычно отличались точностью.
– Чего же ты хочешь от нас? – спросила она.
– Прослышали мы, даже на наших горных вершинах, – нараспев заговорила Кентарре, – где мы часто беседуем с облаками, но редко с незнакомцами, что явилась та, кто снова несет меч леди Аэрин на битву. И мы решили отыскать ее, ибо матери матерей наших матерей следовали за ней в давние времена, когда Гонтуран впервые пришел в Дамар в руках чародея Люта. И мы приготовились к долгому походу. Но узнали, что Гонтуран и сол, что несет его, направляются к нам. Мы стали ждать. Мы ждали три недели, как нам было сказано. И вот ты здесь, и мы хотим присягнуть тебе. – На последней фразе высокомерный тон покинул Кентарре, и она взглянула быстро и тревожно в лицо Харри, а на скулах у нее проступил румянец.
Харри проделала некоторые стремительные расчеты. Три недели назад она сидела в каменном зале и завтракала с высоким худым мужчиной, который сказал ей, что не видит для нее четко определенной судьбы и она должна делать то, что ей покажется верным.
Она встретила взгляд Кентарре чуть печально.
– Если вы так хорошо осведомлены о нашем появлении здесь, вероятно, вам также известно, насколько прискорбно немногочислен наш отряд и безрассуден наш поход. Но мы с радостью примем вашу помощь, если вы хотите вместе с нами попытаться остановить северян.
Мизинец на державшей лук руке мягко крутанул одну из голубых бусин, и Харри подумала, что Кентарре не сильно старше ее самой.
– Действительно, таково наше желание. И если кто-нибудь из нас уцелеет, мы последуем за тобой обратно к твоему королю, кого мы не видели несколько поколений. В этом деле всем осколкам старого Дамара надлежит собраться вместе, если мы хотим выжить.
Харри кивнула, надеясь, когда придет время, убедить людей Кентарре отправиться без нее. Корлат скорее обрадуется им без мятежницы в их рядах. Но подобные мысли подождут. Неизвестно, уцелеет ли кто-нибудь из них после встречи с северянами. Кентарре развернулась и резко исчезла за деревьями.
– Филанон, – снова прошептала Сенай.
– Как? – переспросила Харри.
– Филанон, – повторила девушка. – Лесной народ. Они непревзойденные лучники. Говорят, они беседуют со своими стрелами и те сворачивают за угол и перепрыгивают препятствия, чтобы порадовать хозяев. Теперь они легенда. Даже мой народ, живущий так близко от их лесов, перестал верить в их существование. Некогда филанон со своими увешанными голубыми бусинами луками жили высоко в горах, куда больше никто не ходил. – Она помолчала и добавила: – Очень редко кто-то из нас находил одну из этих голубых бусин. Считалось, что они приносят удачу. У моего отца есть такая, ее нашел его отец, когда сам был маленьким мальчиком. Она была при нем в тот день, когда гурш – вепрь – подцепил его клыками. Отец настаивал, что зверь пропорол бы ему живот и убил, если бы в последний момент его не отвела голубая бусина.
– Скажи мне, капитан, – спросил Дэдхем, – ты всегда принимаешь бродяг, которых находишь в лесу, если они предлагают пойти с тобой?
Харри улыбнулась:
– Только когда мне нравятся их рассказы. Три недели назад я говорила с… мудрым человеком. Он сказал мне, что… со мной будут происходить разные вещи. И это, я склонна полагать, одна из них. Да и Наркнон гостью одобрила.
Джек кивнул:
– Я предпочитаю верить тебе. Хотя у меня имеются свои сомнения насчет способности твоей кисы судить о характере. – Он помолчал. – Знаешь, ты стала другой, не такой, какой была, когда еще жила с нами, Чужаками. Это нечто более глубокое, чем загар. – Он говорил правду, с любопытством ожидая, как эта правда подействует на молодую женщину, которую он некогда знал и однажды видел, как она смотрит на дарийскую пустыню.
Харри взглянула на него, и Джек понял: она в точности знает, что у него на уме.
– Да, я другая. Но разница едет на мне верхом, как я еду верхом на Золотом Луче, – добавила она с кислым видом.
Дэдхем хихикнул:
– Дорогая, ты просто учишься ответственности командира. Будь ты под моим началом, я бы тебя повысил.