Сыпались пластиковые панели, вспучивались и проседали перекрытия, изгибались и трескались стены, рвались балки из крепчайших титан-неодимовых сплавов, крошился как пенопласт углепластиковый наполнитель. Хуже того, в конце коридора уже появилось синее узорчатое сияние, поднималось оно и по шахте лифта. Кибероболочка комплекса бодро вещала о потере контроля над все новыми секторами здания.
Оставался еще один незанятый путь: на два уровня вверх по шахте воздушной регенерации, а затем по вентиляционному каналу до коптерного ангара.
Один охранник бластерным импульсом взломал защиту воздушной шахты, второй отошел глянуть, не остался ли кто на уровне-этаже. И тут его схватил синий туман. Эта хмарь лишь внешне напоминала вихреватое облако какого-то газа, с телом человека она взаимодействовала как сверхъедкая кислота. Марк-27 видел, как лопается кожа, пузырятся и исчезают ткани, тончают и рвутся сухожилия и кровеносные сосуды, как кости оголяются и затем расщепляются на длинные щепья. И что самое чудовищное - боль корябала лицо охранника только первую секунду, а потом оно разгладилось, прекратились и дерганья с конвульсиями. Человек распадался и таял без боли, а под конец вроде даже с удовольствием.
- Вот зараза, тикаем, парень, - потончавшим голосом протрубил Марк-27 своему охраннику. "И куда только лоск подевался, - подумал генеральный, мимолетом глянув на свое отражение на какой-то зеркальной поверхности: сальная, потная рожа, всклокоченные редкие волосики, бегающие глазки, полураскрытый рот. - Хорошо, что оппозиционеры не видят."
В воздушной шахте, помимо регенерационных фильтров, которые легко поддавались разрушению, единственную сложность представляли гладкие стены; даже при наличии вакуумных присосок нога легко оскальзывалось и можно было просвистеть по кратчайшей линии (длиной в 200 метров) прямо к земле.
Через два уровня генеральный сильно вымотался и охранник вытаскивал его из шахты как мешок. Пока крепыш из бывшего сектора безопасности пробивался в вентиляционный канал, можно было полюбоваться как рушатся перекрытия и оголяется сильно покореженный несущий каркас. В канале двигаться было проще, чем в шахте, если не считать выхлопов, прилетающих из ангара - впрочем на этот случай годилась кислородная маска комбеза. Однако внезапным и неприятным образом вентиляционная труба не выдержала какого-то насилия и оборвалась. Выглянув из возникшей дыры, можно было увидеть, что весь этот уровень и вдобавок три нижних рухнули. Не осталось ни полов, ни стен. А наверх изгибающимися и переплетающимися струями возносится чертов синий туман.
Марк-27 послушал, как Анима говорит о перевозбуждении нервной системы и рекомендует лечь да расслабиться. Начальник Технокома не мог лечь, но все-таки немного расслабился, сбросив лишний пар. Затем подумал, что если прогуляться по уцелевшим балкам несущей конструкции, можно еще добраться до второго отрезка вентиляционной трубы.
- Пойду первым, - вызвался верный охранник. - Коллега генеральный, я не смогу провести вас за руку, страховочного троса у нас тоже нет, так что повторяйте мой путь в точности.
Молодец начал путь довольно удачно. Там, где ему можно было просто перепрыгнуть с балки на балку, он перебирался нарочито аккуратно. На каком-то хлипком куске арматуры он даже потопал, показывая, что тот вполне надежный. Парню оставалось метра три до второго отрезка канала, когда туман, клубившийся вроде бы намного ниже, вдруг пустил в него луч-отросток. Тоненький вроде бы лучик, но охранник сорвался и лишь в последний момент смог задержаться на балке, схватившись за нее обеими руками. Похоже, что-то тяжелое скручивало и тянуло его вниз.
- Держись, Т078, не трухай. Я сейчас помогу тебе, - впервые пообещал генеральный одному из тысяч своих подчиненных.
Марк-27 никогда не занимался эквилибристикой, не бегал над пропастью, но сейчас деваться было некуда - честь требовала. Он довольно лихо, с наскока преодолел первые метры. Потом чуть не сорвался, однако уцепился за какую вертикальную балку, устоял и понял, что панический страх прошел. Он много раз слышал от солдат, что когда стреляешь, уже не страшно и сейчас понял, что его бой начался. Через пару минут Марк-27 оказался возле охранника и схватил того за руку. Парень явно нуждался в помощи, его физиономия была искажена и залита потом.
- С генеральным не пропадешь, - Марк-27 считал себя мышечно натренированным, но сейчас понял, что охранник весит чуть ли не центнер, и это при марсианской-то силе тяжести. - Только не дрейфь, парень, тварь использует твой страх.
На секунду генеральному показалось, что еще немного и он вытянет охранника наверх, но тут кожа на руках Т078 лопнула, кровь брызнула и стала перистым облачком, хрустнули, ломаясь, кости, и оголяясь, потянулись сухожилия, чтобы тоже разорваться от сильного натяжения.
Руки парня примерно до локтя остались висеть на балке, а все остальное полетело вниз. Генеральный поразился тому, что в момент, когда боль должна была достигнуть максимума, лицо охранника выглядело спокойным, он даже улыбнулся, что никак не объяснялось каким-нибудь шоком. Синий туман убивал - или поглощал - свои жертвы милостиво. Он был единственным во всем космосе, кто давал легкий конец. И при этом легкость заключалось не только в избавлении от физических мук, жертва Плазмонта не испытывала никакого ужаса и даже психического дискомфорта. Она твердо уповала на близость новой лучшей жизни, радости и кайфа!
"Чем же мы платим за такую великую милость", - подумалось Марку-27, но в этот миг арматура под ним осела, так что он едва удержался, а отростки синего тумана оказались совсем рядом. Генеральный почувствовал, что слепая, но всевидящая, безрукая, но всемогущая сила подступается к нему. Внезапно "пиявка", пульсирующая на груди у Марка-27, растеклась и обволокла все его тело сплошным черным доспехом. Изменился и синий туман. Теперь он представал в виде твари, чем-то напоминающей спрута или даже медузу. Щупальца ее были словно испещрены присосками, однако мозг-процессор трансквазера по-своему расшифровал полученную информацию. Виртуальный экран показывал, что отростки твари состоят из множества сегментов, похожих на пузыри. Пузырчатые щупальца заполонили все пространство и как будто впитали его.
"Похоже, Плазмонт устроил себе здесь очередной Храм, - подумал генеральный. - Значит, отсюда будет тяжело выбраться. А еще тяжелее выбраться неизмененным."
Он немного прополз то ли по балке, то ли по щупальцу, впереди был один из сегментов-пузырей, который, встречая его, разбухал непропорционально быстро. Генеральный немного отступил в нерешительности и оказался… внутри пузыря. Не просто оказался, а катился по сверхгладкой стенке в бесконечную воронку. По ходу дела Марк-27 размазывался, растекался, превращался в поток струй, которые били во все стороны, словно разжимая преграды. В конце концов, стенка пропала, а начальник Технокома перестал различать, где он и куда спешит. Наконец слив прекратился, неясные тени сконденсировались и генеральный техно обнаружил себя в своем кабинете… нет, это скорее был не кабинет, а тронный зал.
Марк-27 восседал на троне, в натуральном тронном зале, причем не в каком-нибудь варварском царстве на Матушке-Земле, а в великой Космике, где никогда не заходит Солнце и все звезды. Ментальное поле открыло все свои входные порты и стало жадно всасывать информацию, словно иссохшая земля неожиданно пролившийся дождь. Первое, что понял генеральный о новом мире - это подарок Плазмонта. Здесь все подвластно воле начальника Технокома и положен конец рассогласованным усилиям себялюбивых особей. Обитаемая часть космоса стала сферой деятельности одного могучего разума. Его генерального разума.
Собственно тронный зал был не один, их были сотни, и царь Марк-27 присутствовал со своим троном сразу во всех. Мощные трансквазеры обеспечивали это мульти-присутствие одновременно во многих зонах пространства, а мощное ментальное поле вытягивало сведения из тысяч узлов и точек и туда же проталкивало команды. Количество зон, узлов и точек все увеличивалось и вот уже царь находился практически везде: и в термоядерных "бутылках" реакторов, и в гигантских матках инкубаторов, даже внутри газовых гигантов Юпитера и Сатурна, где тоже имелись подданные, чьи тела состояли из кремнеорганики, а жилища из полимерного льда. Благодаря тысячам хрональных каналов царь находился везде. Более того, он перестал быть посторонним, он сливался с наблюдаемым, с его сутью и судьбой. Для Марка-27 не существовало теперь хорошего и плохого, любимого и нелюбимого, он сам был космическим океаном, вернее центром его симметрии. Царь мог управлять состоянием планеты и состоянием атома, если от того зависела судьба планеты. Марк-27 представлял собой единство и множественность, он мог жить каждой маленькой жизнью и хранить в себе жизнь всей Солнечной Системы. Он думал об Общем, решая, нужна или не нужна каждая конкретная жизнь. В нем не было жестокости, но оказать он лишь одну настоящую милость той особи, которая уже никуда не годится - обеспечить безболезненное исчезновение. Впрочем, уже за это подданные обожали его безмерно.