Зал огласился восторженным гулом, и воины снова заколотили кубками по столам, а Сэм, по-моему, в это время яростно выругалась, но слов ее за поднявшимся шумом я не расслышал.
Хельги поднял вверх кубок, призывая народ к тишине.
– Итак, представляю вам видеорепортаж «Глазами валькирии»! – объявил он послушно умолкающему залу.
В воздухе вокруг дерева, прямо на уровне наших глаз, возникло кольцо огромных голографических экранов. Камера, видимо, закрепленная на плече валькирии, парящей в небе над местом действия, то и дело съезжала с объекта, однако происходящее, несмотря на это, было достаточно ясно. В Северном море тонул паром. Он до того накренился, что половина спасательных шлюпок болталась на недосягаемой высоте. Пассажиры бросались в панике за борт. Спасательные жилеты на многих из них отсутствовали. Валькирия снизилась. Картинка стала контрастнее и крупнее.
Ларс Алстром, вооружившись огнетушителем, начал карабкаться вверх по кренящейся палубе к двери, которую заблокировал тяжелый металлический контейнер. Ларс попытался сдвинуть его, но не смог. Оказавшиеся в ловушке пассажиры изо всех сил колотили в окна.
Ларс что-то крикнул им, не то по-шведски, не то по-норвежски. Слов я не понял, но смысл мне был совершенно ясен: «Немедленно отойдите!»
Едва они подчинились, Ларс начал лупить по стеклу огнетушителем. На третьем ударе его старания увенчались успехом. Стекло разлетелось. Видно было, что холод на палубе адский, но Ларс, решительно скинув с себя пальто, бросил его на осколки стекла в окне и помог всем до последнего пассажирам выбраться наружу. Когда они кинулись к шлюпкам, Ларс, снова взяв в руки огнетушитель, побежал за ними. Паром накренился сильнее прежнего. Ларс сорвался и, слетев стремительно вниз, втесался на полной скорости головой в стену.
От его неподвижного тела пошло сияние. Рядом с ним в кадре возникла валькирия, простерев к нему руки. Из тела Ларса вышел мерцающий золотом призрак. Я как-то сразу просек, что это его душа. Золотой Ларс взял валькирию за руку. Экран погас. Конец фильма.
Зал сотрясли громкие аплодисменты. Таны за главным столом принялись что-то вполголоса обсуждать. Я сидел достаточно близко от них и смог уловить кое-что из их дискуссии. Лорд Нельсон спрашивал с озадаченным видом, корректно ли засчитать огнетушитель в качестве боевого оружия?
– Да какая им разница? – склонился я к уху Сэм.
Она нервозно раздирала на маленькие кусочки свой ломоть хлеба.
– Попасть в Вальгаллу достоин лишь воин, погибший в бою с оружием в руках. Прочие варианты не допускаются.
– То есть, – начал шептать я ей на ухо, – любой, кто схватит меч, проткнет им себя и откинет копыта, достоин Вальгаллы?
Она фыркнула:
– Разумеется, нет. Если кто-то, без разницы молодой или старый, хватает меч с одной только целью расстаться с жизнью – это предосудительно. Самоубийство – не героизм, а слабость. Самопожертвование и мужество предполагают незапланированный героизм в ответ на критическую ситуацию. Это порыв души, повинуясь которому ты рискуешь собой, не думая, что получишь какую-нибудь награду.
– То есть если таны сейчас решат, что новичок не имеет права жить здесь, то его отправят обратно? – Я постарался, как мог, не выдать в своем вопросе надежды.
– Если уж превратился в эйнхерия, пути назад нет. Возможно, тебя назначат на самые неприятные работы. Вполне вероятно, тебе будет трудно завоевать уважение окружающих. Но ты по-любому останешься в Вальгалле. Если же таны выносят решение, что попавший сюда проявил недостаточно героизма, – она отвела взгляд в сторону, – наказывают не его, а валькирию.
– А-а, – только и смог протянуть я в ответ. Теперь-то мне было ясно, почему все валькирии за столом так нервничают.
Таны тем временем стали голосовать, в результате чего было вынесено решение, что в данном случае огнетушитель вполне правомерно расценивать в качестве боевого оружия, а значит, и гибель Ларса вполне соответствует формулировке «погиб в бою».
– Врага страшней и опасней морской стихии не существует! – с пафосом объявил Хельги. – Поэтому мы считаем Ларса Алстрома достойным Вальгаллы!
И снова аплодисменты. Бедняга Ларс стоял едва жив. Не держи его крепко валькирия, наверняка бы вообще свалился под стол.
Когда шум приветствий затих, Хельги громко осведомился:
– Ларс Алстром, а знаешь ли что-нибудь ты про своих родителей?