— Что ж, неплохо для начала, — улыбнулся бывалый спецназовец.
А Дзог, закончив моральное и физическое истребление витангов, перешёл к заботам семейным. Надо было проведать Гейлу, узнать, скоро ли яйца дойдут до кондиции, но идти к этой большой хвостатой стерве, и в одиночку... Робкий супруг жалостливо заскулил, и его друг Барди, знавший не понаслышке, какие бывают жёны, не отказал Дзогу составить компанию. Управление вооружёнными силами на время отсутствия главнокомандующего было передано губернатору Свенсону. Доблестная ландрийская армия готовилась к освобождению Кирикии.
21
Вместо Гейлы на трёх очаровательных яичках, каждым из которых можно было отдавить ногу, лежал свиток, видимо, с каким-то посланием. Рыцарь обошёл всю пещеру, а Дзог надорвал глотку, зовя супругу, но она так и не появилась. Письмо оказалось для Барди, и он прочёл его вслух:
«Человек по имени Барди, это я — Гейла.
Прочти моё послание Дзогу, оно написано под диктовку местным грамотеем, попавшимся мне на ужин (далее почерк заметно ухудшился). Короче, так, все мужики — сволочи и тупицы, и на уме у них одно — как бы кому под хвост заглянуть. Я — серьёзная девушка, я хочу жилище в тихом месте, работящего дракона и чего-нибудь вкусненького на ночь. Здесь же в последнее время целые деревни гибнут, грохает что-то, придурки в чёрном пытаются меня копьями забросать, а в зубы не даются. Кого я, по-вашему, должна есть в такой обстановке? И уснуть спокойно нельзя, и муж чёрт знает где, непонятно чем занимается, о моей шкуре не думает... А пещеру чинить? А вкусненькое приносить? А драконников высиживать? Я, что ли, должна всё это делать?
Короче, так, человек по имени Барди, сват ты оказался никудышный, зря я тебе поверила. Оставляю мужу яйца, мне они не нужны, пускай сам их высиживает, принимает вылупливание и воспитывает своих дракончиков.
А я улетаю навсегда, искать идеального дракона.
Всем пока!»
Дзог пару раз фыркал во время оглашения послания, но нельзя сказать, что расстроился. Скорее принял как должное...
— Мы бы не ужились, — философски подвёл он черту. — Улетела, и хорошо, сам справлюсь. Ты лучше посмотри, Барди, эти крошки, ну разве они не очаровательны?
— Да, — рассеянно ответил рыцарь. — Кругленькие такие... Но я не могу оставить тебя здесь, Дзог.
— Как не можешь... А кто будет согревать и лелеять моих сладеньких?
— Я знаю одну очень нежную сиделку, — нашёлся Барди. — Согревание твоих детей доставит ей кучу радости. Долетим до замка, возьмём её и вернёмся в пещеру, остаётся создать ей хоть какие-то условия для проживания.
— Приставим охрану!
— Разумеется.
Сенешаль бросился навстречу своему новому королю, едва завидел очертания дракона в небе.
— Ты нам и нужен, Горголан, — остановил его объятия Барди. — Собирайся, тебя ждёт великая миссия.
— Какая, ваше обворожительное величество?
— Подарить жизнь сразу трём очаровательным существам, — объявил Барди. — Вся Сандирия нуждается в жаре твоего страстного тела!
— Ах, трудно дышать! — Горголан дрожал от удовольствия. — Вы всегда понимали меня как никто другой!
Да, конечно, три не особо соблазнительных гигантских яйца — не совсем то, на что мог рассчитывать столь чувственный человек, но... Надо признать, что на третьи сутки он вошёл во вкус и охранники, стоявшие у входа в пещеру, всё чаще слышали из её глубин радостные стоны...
Воины объединённого королевства пересекли теперь уже условную границу между Сандирией и Ландирией, вошли в горное ущелье. Части противника громили по отработанной схеме. Победа следовала одна за другой.
Кирикия и сама неплохо отстаивала свою независимость, но помощь соседей приняла. В армию Барди вливались новые воины, кирикийцы встречали ландрийцев с искренней радостью. К концу шестого дня от начала операции все чёрные гады были уничтожены. Правитель освобождённой страны присягнул на верность великому Барди Ландрийскому, то есть добровольно вошёл в вассальную зависимость.
Слава, признание и любовь — всё это пришло к Барди, некогда голодному рыцарю в ржавых доспехах, не сразу, конечно, но, как видите, в полном объёме. Хельга, не раздумывая, вышла за него замуж, как только он явился после очередного похода, Рогональ и в этот раз не отказался благословить новую пару. Все спецназовцы получили солидные земельные наделы, крестьян, замки и решили остаться в Средневековье на постоянное жительство.
Только Горо не находил места, не вписываясь в картину общего благоденствия, и всё грезил о Голливуде. В конце концов он уговорил-таки Барди создать новый файл про старого больного мага и при содействии гургила переместился в город грёз...
И напоследок пару слов о Розамунде. Принцесса неуклонно двигалась к намеченной цели, вышла замуж за Сандорага, снялась с ним в одном фильме и стала популярной. Супруги взяли себе творческие псевдонимы — Том Круз и Николь Кидман...
Р.S. Не прошло и двух недель, как гургил неизвестно каким чудом доставил в почтовый ящик рыцарского ноутбука вопль о помощи: «Барди, спаси меня! Я тону-у-у!!!» Кто бы это мог быть?
МОДЕ ВОПРЕКИ
Мне не раз приходилось писать о том, сколь необычны подчас бывают пути, которые приводят в литературу тех или иных авторов. Не является исключением и путь героя этих заметок. Инженер Христо Поштаков стал писателем благодаря... больничной койке. История приключилась почти хрестоматийная. В бытность свою техническим советником на Кубе во время одной из вечеринок в кабаре «Тропикана» будущий фантаст имел неосторожность поскользнуться на банановой кожуре. Произнес ли он в тот момент знаменитую кинореплику-пароль «черт побери!» — о том нам неведомо, но травму он получил серьезную и на целый месяц оказался отрезан от мира больничными стенами. Вот здесь-то, когда все книги были прочитаны-перечитаны, Христо Поштаков и стал от нечего делать сочинять фантастические истории. И к моменту выписки их набралось едва ли не добрый десяток. Ну а раз начал...
Сегодня Христо Поштаков — один из наиболее популярных авторов в болгарской фантастике. На его счету множество публикаций на болгарском, русском, французском, испанском и английском языках, сборники рассказов «Дежурство на Титане» (1993), «Планета Скали» (2001) и «Генератор реальности» (2004), романы «Приключения в Дарвиле» (1996), «Нашествие грухилов» (1998) и «Меч, мощь и магия» (2003; в переводе А. Белянина «Меч, магия и челюсти», 2005). Его книги выходят не только в Болгарии, но и за ее пределами — в Испании, Франции. Теперь вот и в России. В скобках заметим: это не первая встреча российского читателя с фантастом из Болгарии: в 1990 годы в периодической печати было опубликовано около десяти его рассказов.
Немаловажная деталь: в условиях бума на романы, и преимущественно переводные, быть хорошо издаваемым фантастом-рассказчиком — очень непростое занятие, особенно если ты вопреки «соцзаказу» пренебрегаешь освоением коммерчески выгодных пастбищ боевика и фэнтезийных сериалов, целенаправленно следуя традициям иронической и «твердой» научной фантастики.
Христо Димитров Поштаков (на болгарском, кстати, его фамилия пишется иначе: Пощаков) родился 22 сентября 1944 года в городе Павликени. Окончил Софийский технический университет, но успел испытать себя и в «непрофильных» профессиях: работал токарем, монтажником, слесарем...
Все это время он оставался добросовестным читателем фантастики. Но путь от читателя к писателю оказался долгим. Хотя, конечно, как и многие, по молодости лет баловался сочинительством чего-нибудь такого-эдакого, но, как сам Христо с иронией позже признался, все это было столь несовершенным, что не годилось для публикаций. Правда, один раз он все-таки попытал счастья. Писатель так описал этот эпизод своей биографии: «Мне тогда было 23 года. С детства очень любил книги Александра Беляева. И однажды под влиянием „Человека-амфибии“ сочинился вдруг рассказ, который, не удержавшись, тут же предложил в популярный журнал „Космос“. Его редактором тогда был Светослав Славчев (один из старейшин болгарской сюжетной прозы. — Е. X.), который по-доброму отнесся ко мне, но деликатно посоветовал тщательнее работать над стилем и придумывать собственные идеи. Рассказ не напечатали, но зато я познакомился с д-ром Славчевым — наверное, самым добрым человеком из всех, кого я когда-либо знал, мудрым редактором и талантливым писателем. Эта встреча, думаю, предопределила мою дальнейшую литературную жизнь. Но тогда меня волновало совсем другое: нагрянула несчастная любовь, а потом и вовсе большие заботы отнюдь не литературного свойства надолго увели меня в другие области».