– Еще одно дельце… Калякин барски махнул рукой, наполняя свою и чужую рюмки. Давай!
– Мне бы на кого-нибудь выйти, чтобы с оружием помог…
Рука разливающего дрогнула, по скатерти побежало кривое пятно разлитой водки.
– Ты чё? Совсем аху?.. – Серега оборвал фразу на полуслове. Капитан трезвел на глазах. – Ты понимаешь, что просишь?! Тоже – для рыбалки и охоты? Костя мялся, переходя к самому важному моменту в разговоре.
– Понимаешь, я ведь не просто так пропадал столько времени. У меня должки кое-какие появились…– на стол перед Калякиным упала толстая пачка стодолларовых купюр. – Помоги, а?
Толстая лапа оттолкнула пачку. Глаза одноклассника забегали, лоб вспотел.
– Да иди ты с такими загадками… – но рука уже вернулась на стол, пальцы подхватили стопку и исчезли под столом. – Хотя… Он перегнулся через скатерть-самобранку и зашептал скороговоркой:
– Есть у меня один знакомый… Ну как знакомый? Слышал, видел, пару раз пересекались… У него выходы остались на тех ребят, которые… Короче, помочь может, – Серега заглянул под стол, оценивая толщину пачки. – Что тебе? Пару черненьких? ТТэшек? Или посерьезней? – он огляделся по сторонам, кашлянул. – Хотя мне, собственно, какая разница?! Калякин выпрямился в кресле и пододвинул себе штоф.
– Свести-то сведу, а там сам будешь думать, для чего тебе что? Костя зашептал:
– Мне надо пару Калашей, винтарь снайперский…
– Все! – Серега, набычившись, хлопнул ладонью по столу. – И слышать не желаю! Мое дело – человека подсказать. А что ты там, для чего – по херу!
Калякин разнервничался. Кулаки его сжимались и разжимались, оттенки лица менялись с багрового до землистого. Наконец выдавил:
– Зря ты в это лезешь, Костик… Чесс-слово, зря! И сам… И меня потянуть можешь… Он покачивался, буравя глазами стену напротив, вздохнул.
– Мне-то это все на кой?
Убеждения школьного товарища в том, что все будет нормально, капитан не слушал.
Когда за вышедшим Малышевым закрылась дверь, к одиноко сидевшему за столом Калякину подошел невысокий мужчина. Седоватый, явно в годах. Потрепанный плащ прикрывает дорогой штучный твидовый пиджак. Из-под серых брюк выглядывают носки дорогих итальянских туфель ручной работы. Калякин достал из кармана полученную пачку денег и положил на стол.
– Никогда бы не подумал… – тихо выдавил он.
Мужчина похлопал по плечу замолчавшего сотрудника и другой рукой убрал деньги в карман.
– В жизни приходится сталкиваться и не с таким… Ты хорошо сработал, капитан, – узкие глаза, прикрытые дорогим дымчатым стеклом модных очков, сощурились вослед ушедшему человеку, будто пытаясь разглядеть что-то сквозь полотно входной двери. – Хорошо… Профессионально… Я это обязательно отмечу в отчете…
7.
Спозаранку в антикварном доме было пустынно и скучно. Управляющий уже зевал и прикидывал, как быстро он сможет прошвырнутся до любимого ресторанчика через заторы автомобильных пробок, когда менеджер из зала вызвал его по интеркому.
В зале появились странные посетители с очень необычными вещами на продажу.
И хотя товарам не хватало заключений экспертов о древности и ценности, предложение было бесспорно интересным.
Вызванный старичок-востоковед только рассмеялся на заявления посетителей о том, что все вещи произведены в конце прошлого тысячелетия.
– Вы хотите сказать, что этот перстень старше двухсот лет? – дедок веселился. – И не уговаривайте…Не больше ста. Он крутил вещи, перебирая их.
– Сабле, может, и есть пару веков, но вот украшения… Пускай и очень похожи, но всего лишь новодел… Век девятнадцатый… Может, и вовсе – двадцатый. Сделаны со старых образцов, работа ручная, точная, хорошая, но мне тут никакого атомного анализа не надо. Металл еще молод, это – видно… А вы говорите…
Директор аукционного дома недовольно нахмурил брови. Но ни располневший от сытой жизни управляющий, ни его топчущиеся мордовороты не волновали Малышева.
– Это – настоящий булат? – спросил он старичка. Тот кивнул.
– Индия. Сейчас таких уже не встретишь… Редкость, – он через плечо оглянулся и продолжил. – Да и камни настоящие, с огранкой под век восьмой-десятый, инкрустации ножен – все на уровне. Малышев ухмыльнулся.
– Дед говорил, что его дед взял саблю и перстни с тела охранника самого Шамиля. Саблю ему Скобелев отдал. Сказал: «на ней твоя кровь – тебе и носить». Была еще золотая наградная табличка, но ее переплавили и сдали в скупку. Управляющий ухмыльнулся:
– Шамиль, говоришь? Врал, наверное. Он покрутил в руке клинок.
– Если бы нашлись какие доказательства, тогда – да… А так… Костя начал подыматься.
– Три тысячи… Долларов, – озвучил первое предложение антиквар. Малышев протянул руку, забирая саблю.
– Тут сталь дороже стоит. Даже без камней и золота.
– Погоди.
Управляющий жестом услал охранников подальше. Старичок понял все сам и исчез из комнаты почти сразу.
– Есть еще один вариант… Костя пододвинулся. Аукционист почесал модную трехдневную щетину.
– За двадцать процентов я к твоей легенде могу пришпилить пару бумаг красивых… – он поиграл бровями. – Сам понимаешь… Вырастет цена – вырастут и затраты.
– Пять процентов? Собеседник ухмыльнулся.
– Десять я возьму только комиссионных за сам факт аукциона.
– Тогда пятнадцать. Аукционист выпрямился, зажевал губами.
– Пятнадцать плюс десять за аукцион… Думаю, двадцать пять – нормальная раскладка.
– Четверть? Не много ли?!
Толстяк молча обошел свой раритетный стол, уселся в высокое кожаное кресло, достал из ларца и, не предлагая собеседнику того же, подрезал и раскурил толстенную сигару.
– Давай прикинем… – клубы дыма подымались под потолок, расплываясь вдоль натяжного потолка причудливыми фантомами. – За саблю ты можешь получить тысяч… двадцать… Ну, тридцать… А с хорошей легендой я тебе ее пристрою за полторачку, а то и две сотни гринов… Итого… Он помахал в воздухе сигарой, рисуя воображаемые круги и знаки деления.
– Даже ежели выйдет жалкая сотня, то тебе обломиться намного больше, чем без меня… Улавливаешь?
Костя закашлялся, хотя аромат сигары поначалу не вызывал ничего, кроме положительных эмоций.
– Правильно улавливаешь… Я, кстати, под это дело и твои колечки пристрою. Тоже навар недетский будет. Ну? Малышев сделал кислую рожу и кивнул.
– Отлично. Значит, договорились, – аукционист взял со стола саблю. – Я ее пока в сейфе подержу. Костя спохватился.
– Нет уж. Лучше при мне. Охранники синхронно подошли поближе, а толстяк деланно обиделся.
– Как вам такое в голову могло прийти? Не доверять мне? Я в этом бизнесе…
Малышев отбросил полу пиджака, открывая револьвер, телохранители подобрались, зашуршала кожа наплечных кобур. На столе зазвонил стилизованный под старину интерком.
– Что?
– Тут МВДэшник какой-то внизу. Капитан. Спрашивает, когда господин Воронин освободиться, – голос продавца из нижнего зала звучал обыденно и буднично, снимая напряженность, возникшую в комнате. Толстяк нахмурился и буркнул в трубку:
– Скажи, что скоро спуститься. Он повернулся к Косте:
– Возможно, вы и правы. С такой охраной-то вещи и у вас не пропадут. По знаку руки громилы отступили. Малышев забрал свои сокровища.
– Мы договорились? Костя кивнул.
– Тогда завтра вам завезут договор на дом. Где вы остановились?
– Я сам заеду. Толстяк усмехнулся.