Глаза Коррина забегали.
– Я уже все сказал. Это правда, и я могу повторить. Она взбесилась и бросилась на капрала с кулаками. Я думал, что он справится с нею, и, действительно, он отвесил ей несколько оплеух. Но потом ей удалось схватить его за горло, и мне пришлось вмешаться, чтобы помочь капралу. Не сразу, но мне удалось оттащить эту идиотку. Вот и все. То, что сначала казалось почти шуткой, грозило обернуться убийством. Вот я и решил, что нужно действовать. А капрал Стефи может подтвердить, что все было именно так.
Капитан и свидетели выслушали Коррина, не перебивая. Затем капитан громко спросил:
– Кто-нибудь может добавить к уже сказанному свои показания?
– Капитан, есть еще один новобранец, которого мы встретили у дверей в казарму, – напомнил Стэммел.
Обернувшись, он скомандовал:
– Капрал Боск, введите сюда Дженса.
– Нет! – раздался вдруг вопль откуда-то из середины строя. – Нет!.. Я ничего не видел… ничего не знаю… Я только что пришел туда…
– Это приятель Коррина, – объяснил Стэммел, глядя, как Боск почти силой тащит за собой упирающегося Дженса.
Капитан кивнул двум стражникам. Эти без церемоний, пару раз тряхнув Дженса, поставили его перед офицером и свидетелями.
Капитан уточнил:
– Стэммел, как зовут этого нытика?
– Дженс, сэр.
– Так вот, Дженс. Ты должен сказать нам правду. Понял? Только правду. Ты видел драку, в которой участвовали Паксенаррион, Коррин и капрал Стефи или хотя бы двое из них?
– Я… – Встретив взгляд Коррина, Дженс сник. – Я видел какую-то возню… немного, сэр… что-то вроде…
– Вроде чего? Говори конкретно – ты присутствовал при начале драки?
– Нет… нет… Я как раз… чистил сапоги, сэр.
– Видел ли ты, как кто-либо из них наносил другому удары?
– Ну… я видел… я видел, как Пакс и тот капрал покатились по полу, а потом Коррин… Коррин сказал… чтобы я присмотрел за дверью…
Дженс договорил, глядя в землю перед собой.
– Что? За дверью?
– Да, сэр… Он сказал… э-э… в общем, он сказал, чтобы я посмотрел, где сержант, сэр.
– Ну? И что ты сделал?
– Я и посмотрел. Но сержанта Стэммела поблизости не было, и я увидел его только, когда он пришел вместе с вами.
– И что твой приятель велел тебе делать, если ты увидишь сержанта? – спросила Коула.
Она подошла к Дженсу и, подняв его голову за подбородок, посмотрела в глаза новобранцу.
– Ну? Что он велел тебе сделать?
Дженс задрожал:
– Он… он сказал… предупредить его…
– Кого? Сержанта?
– Нет… его… предупредить Коррина…
– Предупредить Коррина, если появится сержант, так? Понятно.
Подойдя к капитану, женщина добавила:
– Не знаю, как ваш капрал, господин капитан, но этот новобранец, Коррин, врет как сивый мерин.
– Согласен, – буркнул капитан Седжек.
– Да и второй парень не лучше, – с отвращением сказала свидетельница.
– Пожалуй, будет лучше заключить их под стражу, – негромко произнес капитан. – Сдается мне, до приезда Валичи лучше изолировать их от остальных, да и друг от друга.
– Но я же не вру! – крикнул Коррин. – Спросите капрала. Он подтвердит, что я говорю правду!
Свидетели обернулись к Стефи, хранившему все это время полное молчание. Но прежде чем ему был задан первый вопрос, капитан Седжек сказал:
– Перед тем как мы выслушаем его показания, уважаемые свидетели, я должен рассказать вам о том, что случилось сегодня утром.
– Хорошо, капитан, – согласился дворецкий.
– Сегодня, когда я проснулся, мне передали рапорт от врача. Стефи проспался ночью и хотел встретиться со мной, но ему не позволили, сославшись на позднее время. Утром я направился к нему узнать, в чем дело, и, к своему удивлению, выяснил, что капрал не помнит ровным счетом ничего из того, что случилось вчера. Абсолютно ничего. Честно говоря, я был ошарашен таким поворотом дел и, не желая усложнять положение, просто объяснил Стефи, что его будут допрашивать по поводу одной драки, в результате которой он и получил свои травмы. Врачи не смогли мне объяснить причин такого провала в памяти. Что касается его состояния – как видите, я вчера ошибся, подумав, что он был залит собственной кровью. Теперь несколько слов о моем подчиненном. Сколько он служит в моей когорте, я знаю его как грамотного, умелого, трезвого солдата, отличного капрала, никогда не уличенного во лжи и обмане. Я честно скажу: не представляю, что могло вызвать такое поведение этого рассудительного человека, но могу утверждать, что такой поступок нетипичен для него.
– А не является ли потеря памяти уловкой, чтобы избежать ответственности? – поинтересовался дворецкий.
– Теоретически возможно, – ответил Седжек, – но, по моему мнению, он не врет.
– Ну-ну, – процедил Фонтайн и повернулся к Стефи: – Итак, капрал Стефи, вы видели раны и травмы, полученные участниками столкновения, о ваших повреждениях вам, разумеется, известно. Кроме того, вы выслушали показания офицеров и новобранцев. Что еще вы можете сказать о происшествии?
– Сэр, я ничего не помню из того, что произошло со вчерашнего ужина до того момента, когда я проснулся посреди ночи в лазарете. Очнувшись, я почувствовал какое-то странное головокружение. Разумеется, болели сломанные пальцы и ссадины, но это неважно. Я спросил дежурного врача, что со мной случилось, но он, выяснив, что я ничего не помню, сказал, что лучше, если мне все расскажет капитан. Когда мне рассказали… и потом, когда я увидел девушку… в таком состоянии… выслушал показания… Сэр, я никогда не бил женщин… Я никогда никого не тянул в постель силой. Я не понимаю, как я мог… но ведь я сам видел ее раны… Кто-то зверски избил ее, и если… если это был я, капитан… Я знаю, как вы должны поступить со мной по уставу.
Стефи замолчал.
– А почему вы хотели встретиться с капитаном Седжеком ночью? – спросил его свидетель.
– Я испугался. Я не понимал, что случилось, как я оказался в лазарете, и надеялся, что капитан объяснит мне все. А кроме того… я ведь понял, что в моей памяти образовался какой-то провал.
– Но, Стефи, – почти взмолился капитан, – должен же ты хоть что-то помнить? Хотя бы начало, хоть что-нибудь. Можешь ты хотя бы подтвердить или опровергнуть версию Коррина?
Услышав имя новобранца, Стефи с ненавистью и презрением посмотрел на него.
– Господин капитан, – медленно, слово за словом отчеканил Стефи, – я уже сказал, что ничего не помню… Но, судя по тому, что я увидел и услышал сегодня, я могу сделать единственный вывод: этот человек лжет.
– Ты говоришь так, даже понимая, что тогда тяжесть обвинения ложится на тебя?
– Да, сэр. Это же очевидно. Как видите, я не слишком пострадал, да и, честно говоря, не представляю, как девушке, даже разозлившейся, удалось бы справиться со мной.
Стефи сказал это просто, как человек, который достаточно уверен в своих силах и навыках рукопашного боя.
– Неужели ты ничего не помнишь? – еще раз переспросил дворецкий.
Стефи покачал головой:
– Нет, сэр, ничего. Но я не жду, что вы поверите мне на слово. Я готов к любой проверке.
– Да ты должен вспомнить! – неожиданно взвыл Коррин. – Ты должен! Я же тебе вчера говорил… – Тут он замолчал, осознав, что сболтнул лишнее.
– Что-что? – переспросила Коула. – И что же ты ему вчера говорил?
Неожиданно Коррин изо всех сил ударил стоявшего слева от него охранника локтем в бок и выхватил у присевшего от боли солдата меч. Вырвавшись из рук второго охранника, схватившегося за свое оружие, Коррин, размахивая мечом, выскочил на открытое место и направился к воротам крепости.
– Взять его! – приказал капитан, выхватывая меч из ножен.
Стоявший ближе других, Стэммел попытался схватить Коррина, но, безоружный, был вынужден увернуться от клинка и ждать удобного момента. Вооруженная стража бросилась к взбунтовавшемуся новобранцу, но, прежде чем солдаты подбежали к нему, Коула шагнула к Коррину со спины и, обхватив его рукой за шею, одним резким движением повалила на землю. Не успел Коррин понять, что случилось, как несколько клинков уже уткнулись ему в горло и грудь.