— Что-что, а молитвы и благословения мы всегда принимаем с благодарностью, — вздохнул герцог.
Когда Верховный Маршал вышел из шатра, офицеры переглянулись.
— Ну что скажете? — спросил их герцог.
Арколин отмахнулся:
— Только болван, зная, что совершила Пакс в прошлом году, мог предположить, что она служит злым силам.
— Я не помню, — заговорила Доррин, — рассказывала ли я вам об одном случае в Ротенгри…
— Каком? — удивился герцог. — Еще что-то с Пакс?
— Да. Вы помните, что там был найден и убит жрец Ачрии.
— Ну конечно. Она тоже принимала в этом участие?
Доррин кивнула:
— Я тогда решила, что это медальон Канны спас ее. Дважды Пакс уходила от верной смерти — от стрелы, пущенной в нее из арбалета, и от яда на ранившем ее кинжале. К счастью, я не дала ей прикоснуться к серебряному пауку, но, поклоняясь Фальку, я по-другому смотрела на все случившееся, приписав многое просто цепочке случайных совпадений. И все же я согласна с Маршалом: что-то защищает Пакс, хранит ее в самых безнадежных ситуациях.
— Ранений у нее, между прочим, будь здоров, — заметил Арколин.
— Да, разумеется, она не заколдована. Но, если подумать, Пакс почти все время стоит в первой шеренге, и пока что, как видим, на ней лишь царапины.
— Но и боец она не из худших, — напомнил герцог. — Хотя я вынужден согласиться с тем, что, скорее всего, что-то хранит Пакс по крайней мере от самых страшных опасностей. А что вы скажете на то, чтобы отпустить ее из роты?
Доррин нахмурилась:
— Пожалуй, я согласилась бы.
— Но ведь она может расти и дальше в нашей роте, — словно оправдываясь, сказал герцог. — Если так дела пойдут, скоро она станет капралом, а там, глядишь, и сержантом. В конце концов, если заслужит, может быть и капитаном.
Помолчав, Пелан вздохнул и добавил:
— А уж если и этого ей мало будет, тогда действительно придется отпускать ее из роты.
Он улыбнулся, и Доррин поспешила воспользоваться его настроением:
— Я бы ее хоть сейчас взяла в заместители… вместо Пески.
Пелан рассмеялся:
— Я все понял, Доррин. Песка действительно не тот человек, который задержится у нас в роте. В конце сезона я его рассчитаю. Подберем тебе другого заместителя. Пока что, полагаю, не Пакс, если не возражаешь.
— Договорились, — весело согласилась Доррин.
— Что касается Пакс, — вернулся к теме Пелан, — я не собираюсь даже заводить с ней разговора о том, что она может уйти из роты. Захочет — пожалуйста. Но мне кажется, ей еще нужно набраться опыта, чтобы с уверенностью стать воином-одиночкой. Кстати, Арколин, с твоего разрешения я попрошу инструкторов, чтобы они уделяли больше внимания обучению Пакс ведению боя в одиночку, с соответствующим оружием. И если что-нибудь еще случится с нею или с этим чертовым медальоном, немедленно сообщите мне. Ясно?
Офицеры кивнули и вместе с герцогом склонились над картами.
27
Путь от Сибили Пакс проделала в санитарном обозе. Каждый вечер Воула приходила к ней и рассказывала о том, что выпало у Пакс из памяти, — о сражении на стене, о схватке жрецов Лиарта с Меченосцами Тира и служителями Геда, о том, как сама Пакс вмешалась в этот бой. Пакс, закусив губы, слушала и качала головой: надо же, быть рядом с паладином, даже сражаться бок о бок с ним, и все забыть из-за какого-то камня, угодившего в голову.
Кроме этого, Воула рассказывала о штурме последнего бастиона — дворца Синьявы в Сибили:
— Я даже не представляла себе, что в одном месте может быть столько золота. Даже зеркало золотое. Полы во дворце выложены красивыми узорами из мелких кусочков камня. Очень красиво. А в одной комнате и стены и потолок были матово-белыми. Но видела бы ты, как они заиграли, когда сквозь открытое окно в комнату попал солнечный луч. Мы так и застыли. Но это все во дворце, а под ним…
Воула сделала паузу и начала описывать страшные пыточные камеры с порой еще живыми, но безнадежно изуродованными жертвами. Эти камеры занимали все подземелье дворца и соединялись с храмом Лиарта, на главном алтаре которого солдаты обнаружили еще теплый труп ребенка с разбитой головой и вспоротым животом.
Пакс передернулась и перевела разговор на другую тему:
— Сколько всего времени у меня выпало из памяти? И сколько я потом лежала в лазарете?
— Да ты не помнишь всего-то день. И два дня потом мы еще добивали гарнизон крепости и дворцовую стражу. Пакс, видела бы ты слуг во дворце!
— А что?
— У них на лицах — татуировка. У слуг одна, у телохранителей другая, у стражей — третья. Наверное, Синьяве легче их так распознавать.
— И попробуй убеги с такими отметинами на лице.
Когда Воула ушла, Пакс с удивлением заметила, что все еще продолжает думать о ней и ее товарищах как о новичках, хотя у этих солдат опыта уже было побольше, чем у нее самой к концу первого года службы.
Через несколько дней Пакс окрепла настолько, что могла часть дневного перехода проделать пешком и помочь в устройстве ночного лагеря. Она выяснила, что Хальверик и Кларт идут с ними, а Золотая Рота осталась в Сибили и Ча, заключив договор с Андрессатом. Граф провозгласил оба эти города своими владениями.
— Вот почему граф поднял такой шум, когда ополченцы Плиуни вырубили несколько деревьев из садов у дороги да чуть потоптали виноградник, — сообщил Дженитс за ужином.
— Как вытоптали? — Такое поведение казалось Пакс просто невероятным. — Зачем это делать?
Воула и Кери пожали плечами, а Дженитс предположил:
— Наверное, они хотят уничтожить все, что принадлежало Синьяве. Кстати, эти ребята идут с нами дальше. Герцогу и Хальверику приходится изрядно попотеть, чтобы те хотя бы не жгли все на своем пути — деревни, сады, огороды…
— Зачем они вообще нам нужны?
— Они хотят сражаться с Синьявой, и это главное. У нас были потери, и герцог, видимо, согласен с чем-то мириться, но не упускать союзника. Хотя, я вам скажу, они совсем не такие, как мы.
— Их не распределят по нашим когортам? — беспокойно спросила Воула.
— Думаю, что нет, — ответила Пакс. — Иначе это сделали бы с самого начала. Где, кстати, они?
Дженитс махнул рукой:
— Отсюда не видно. Они идут между двумя ротами своим строем. Капитан у них тоже свой. Форма у них зеленая с пурпурной полосой.
Вскоре отряд перешел реку вброд и после двухдневного перехода оказался у опушки огромного — до горизонта в обе стороны — леса. Пакс сообразила, что это, видимо, были владения Черного Алюреда, бывшего пирата, занявшегося сухопутным разбоем.
Войдя в лес, Пакс почувствовала себя очень неуютно. Больше всего ее беспокоило то, что ей до сих пор не выдали оружие. Врач настоял на этом, считая, что кожа на ее ладони еще не зажила, чтобы держать меч. Пакс, чертыхаясь, тащилась в обозе с остальными ранеными. Напряжение росло с каждой минутой. Пакс даже обрадовалась, когда наконец прозвучал сигнал тревоги. Взвод роты Хальверика ощетинился оружием, встав вокруг обоза с ранеными. Пакс, сжимая в левой руке выпрошенный у квартирмейстера короткий трофейный нож, встала за спинами охранения, больше всего на свете жалея, что не получила оружия.
Вскоре протрубили отбой тревоги, и герцог Пелан с Хальвериком проехали вдоль колонны, представляя солдатам Черного Алюреда. Он оказался совсем не таким, каким, по мнению Пакс, должен был быть пират или бандит: острые черные глаза, пышные брови, прямые черные волосы, заплетенные в тугую косичку на затылке. В общем Алюред производил впечатление сильного, опытного в военном деле человека. Правда, вплетенные в косичку украшения с драгоценными камнями и серьга в ухе выглядели несколько легкомысленно. Тяжелый меч и большой лук пирата уравновешивали это впечатление.
Четыре дня колонна шла по лесу, останавливаясь на ночлег на полянах по указанию Алюреда и под пристальным наблюдением его людей, одетых в удобные для леса брюки и куртки с вытканной слева на груди и на плече эмблемой — серой башней на черном фоне. Эти же солдаты-бандиты снабжали каждый вечер всю колонну мясом — кроликами и дичью, чтобы не охотиться в начале лета на оленей.
На пятый день колонна вышла из леса и пошла вдоль шумевшей где-то неподалеку реки по чуть всхолмленной равнине — территории Сильвана. Ни единого камня или валуна не виднелось на поверхности земли, всюду плотным ковром росли травы и цветы. Кое-где поля были распаханы под пшеницу, рожь и овощи. Раскидистые тенистые сады окружали фермы и деревни, дома в которых были построены из дерева и очень хорошо ухожены. Правда, их жители предпочитали прятаться в полях и выжидать, пока колонна уйдет подальше.