Я аккуратно поднялся с кровати, которую впору было бы назвать лежанкой, а не полноценной кроватью. Таких лежанок в небольшой комнате, в которой я очутился, придя в сознание, было три. Кроме меня, в комнате больше никого не было. Мой меч стоял опёртый о стену у изголовья лежанки, между маленькой тумбой и ней. На тумбе валялся пустой флакончик, остатки содержимого которого растеклись по поверхности тумбы. Моя серая рубаха лежала сложенной на табурете чуть в стороне. Я взял рубаху и, кривясь от боли, надел её на себя, а затем забрал меч и с ним в руках направился нетвёрдой походкой к двери.
Выйдя за дверь, я очутился в коридоре, в котором были ещё три двери по соседству и одна в самом его конце. С другой стороны коридора тоже находилась комната, не отделённая дверью. Держась одной рукой за стену, я пошёл к дальней двери, так как предположил, что она выведет меня наружу.
– Постойте, вам ещё не стоит самостоятельно передвигаться! – раздался женский голос у меня за спиной. – Лучше вернитесь в постель.
Я обернулся, и моему взору предстала девушка лет, примерно, тридцати, может, тридцати пяти. Каштановые волосы выглядывали из-под серого платка, да и её свободное платье, длиною почти до пола, тоже было в серых тонах. С виду она была очень похожа на доктора или медсестру.
– Мне нужно найти своего наставника, – ответил я и собирался продолжить идти.
– У вас кровь. Рана ещё плохо затянулась, – подойдя, сказала она.
– Чёрт. Рубашка в крови, – сказал я, глядя на пятно крови.
– Не переживайте об этом, я отстираю пятно. А сейчас вам нужно сменить повязку, – приятным, бархатным голосом промолвила девушка.
Вместе с ней я вернулся обратно в комнату, поставил меч туда, где он и стоял, а затем девушка помогла мне снять рубаху и усадила на кровать. После чего она принялась неторопливо снимать пропитанную кровью повязку.
– Нужно промыть рану, – закончив с повязкой, сказала она и пошла в угол комнаты за небольшой лоханью с водой, стоящей на комоде.
Поставив лохань на табурет, она макнула чистую тряпочку в воду и стала бережно вытирать кровь вокруг раны. Затем она снова пошла к комоду и извлекла из него повязку и баночку с тёмно-зелёной мазью, которую стала обильно намазывать на рану.
– Сейчас может быть немного неприятно, – предупредила девушка и буквально вдавила часть мази прямо внутрь раны.
Я поморщился от внезапной боли и лёгкого жжения в ране, но стерпел.
– Что это за мазь? – неохотно поинтересовался я, как только она принялась проделывать всё то же с раной на спине.
– Лекарственные травы. Они сильно уступают лечебным зельям волшебников, но всё-таки тоже помогают заживлять раны.
– А этот флакон от такого лечебного зелья? – кивнул я в сторону флакона на тумбе.
– Именно так. Ваш наставник дал его после того, как вас принесли сюда, – говорила она, накладывая повязку.
– От него я получил ещё и эту рану. Он чуть меня не убил!
– Рана только выглядит очень серьёзной, но внутренние органы чудом не были повреждены, да и крови вы потеря не так уж много, – сказала девушка и туго затянула повязку. – Готово.
– Спасибо вам, – кивнул я.
– Это моя работа, – улыбнулась девушка. – Если желаете, то можете отравиться в свои покои в замке Академии. Не думаю, что с вами может произойти что-то страшное. Но тогда придите завтра сюда, чтобы я могла снова сменить вам повязку.
– Мне и тут будет нормально.
– Хорошо, – снова улыбнулась она. – В прикроватной тумбочке стоит ещё один флакон с зельем. Выпейте половину перед отходом ко сну, а вторую половину утром, сразу после пробуждения.
– А за раз его выпить нельзя?
– Если вы об этом спрашиваете, значит, до этого никогда не принимали лечебные зелья волшебников.
– Нет, – покрутил головой я.
– Вот-вот. Неподготовленный человек плохо переносит действие даже самого слабого зелья, а если превысит дозировку, то может видеть галлюцинации или вовсе умереть.
– Но только поначалу, – сказал появившийся в дверях Эрик. – Со временем твоё тело адаптируется и такой опасности не будет.
Он прошёл в комнату и стал возле открытого окна, всматриваясь куда-то вдаль. Слабый солнечный свет едва мог выделить его очертания в полумраке комнаты. Плащ Эрика, казалось, попросту поглощал свет, а меч за спиной, с которым он никогда не расставался, добавлял ему зловещности.