Кейн пытался отогнать воспоминания и странное ощущение внутри. Он занял место Фельдера. Сэм явно был прав относительно того, что вызвало эту ужасную рану. Проверять не было необходимости. Но во второй руке, всё ещё сжимавшей повязку, что–то блеснуло, Американец стиснул зубы и принялся разгибать застывшие пальцы. Разогнул один за другим и смог взять то, что сжимала быстро остывающая рука.
Небольшой стеклянный сосуд, возможно, бутылочка от лекарства. Но сейчас внутри хранилась какая–то грязная тряпка, а сама бутылочка была плотно закрыта серой узловатой пробкой.
Ван Блеекер положил руку на плечо Кейна.
— Идёмте. И возьмите это с собой, — приказал капитан.
Когда они в сопровождении Лоренса и Сэма поднялись на мостик и оказались далеко от остальных, Ван Блеекер снова заговорил:
— Откройте!
Пробка поддалась с трудом. Но когда Кейн смог извлечь ткань, из неё выкатились три сверкающих шарика.
— Боже! — в почтительном благоговении и страхе выдохнул Лоренс. — Я всё–таки дожил, чтобы увидеть такое!
У Кейна на ладони лежали три прекрасные жемчужины.
Глава 10. Нет на карте
«Если, кто–то скажет тебе, что весь мир открыт, назови этого человека глупцом»
— Трижды девять — двадцать семь, — произнёс Ван Блеекер. — двадцать семь таких!..
— Двадцать семь? — Кейн смотрел на жемчужины. — Но их только три.
— Вы не понимаете, — вмешался Лоренс. — Это ловец с Борнео, там очень суеверные люди. Каждую девятую найденную жемчужину они кладут в бутылочку с двумя зёрнами риса, а пробку делают из кости пальца человека. После соответствующих заклинаний жемчужины должны превратить рисовые зёрна в другие жемчужины такой же ценности. Так что если этот человек придерживался древних обычаев, три жемчужины в бутылочке означают, что он нашёл по крайней мере двадцать семь их. А для этого требуется богатое и практически нетронутое поле.
— Остаётся вопрос, откуда он взялся, — вставил Сэм.
— Есть здесь поблизости острова?
— Обозначенных на карте нет. Фельдер, сколько он мог прожить с такой раной?
Стройный смуглолицый молодой офицер раздражённо пожал плечами.
— Как можно сказать, капитан? Эти туземцы очень выносливы. Кровь на повязке засохла, и он, должно быть, уже умер, когда наши моряки добрались до него. Три часа, может, четыре с того времени, как его подстрелили. И кто знает, прямо ли он с жемчужного поля? Он мог привести жемчужины издалека несколько месяцев назад.
— Думаю, нет, — прервал Кейн. — Он пытался уйти от кого–то — прошлым вечером. Его ранили, но он добрался до шлюпки и отплыл. Могло его сюда привести течение?
Ван Блеекер склонился к торопливо развёрнутой карте. Фельдер заразился возбуждением и делал быстрые расчёты.
— Здесь проходит течение, сэр, — сказал евроазиат. — Юго–восточное…
Ван Блеекер вонзил острия циркуля в карту.
— Попробуем на юго–восток… Но осторожно, ясно? Фельдер, откройте оружейный ящик и раздайте оружие. Мне вовсе не хочется разделить судьбу этого бедняги.
«Самба» изменила курс. На палубе матросы заворачивали в холст и зашивали жалкое тело ловца. Когда они закончили, Ван Блеекер прочитал над узким свёртком слова погребальной службы. И когда тело ушло в зелёную глубину, Кейн испытал странное одиночество. Вероятно, они никогда не узнают ни имени, ни прошлого этого мертвеца; он останется лишь записью в судовом журнале, чтобы можно было сообщить властям, когда «Самба» придёт в порт — если когда–нибудь она туда придёт.
Но почему ему в голову пришла такая мысль? У «Самбы» не было никаких причин попасть в беду. Она хорошо вооружена, на ней опытный экипаж. «Самба» выстоит против любого корабля, бороздящего эти воды: ведь вражеские подводные лодки и эсминцы здесь больше не курсируют. Война закончена. Вот только эти раны… Пулемёт не оружие мирных людей.
— Земля! — послышался крик вперёдсмотрящего, и пассажиры с матросами высыпали на палубу.
Кейн поспешил на мостик и обнаружил, что все свободные от вахты матросы выстроились у правого борта; те, кто успел прихватить бинокли, держали их у глаз.
— Я ничего не вижу! — американец был явно разочарован. Лоренс передал ему бинокль.
— В ту сторону. Сейчас это просто линия поперёк воды.
Но линия эта постепенно становилась всё выше, пока не превратилась в неровную гору, встающую из моря. «Самба» осторожно продвигалась вперёд на малой скорости. Ван Блеекер не хотел напороться на не обозначенный на карте риф. Потому что и этой горы в море не оказалось ни на одной из карт которые по такому случаю вытащили из папок и ящиков.
Несколько Человек возились у одной из шлюпок, ещё Кейн увидел, как трое прошли по палубе, неся ручные пулемёты и патроны. На носу стоял Фельдер, и его отчётливые сообщения о глубине дна легко слышались на мостике.
Наконец Ван Блеекер с решительным видом опустил бинокль.
— Я бы сказал, частично коралловый, частично вулканический остров. Это означает, что возможна лагуна. Мы остановимся здесь и пошлём лодку к подветренному берегу, может, там найдётся проход. Немедленно отдавай приказ, — бросил он через плечо своему первому помощнику смешанного малайско–китайского происхождения.
— Пусть держатся в стороне от суши, только сделают промеры и найдут удобное место для якорной стоянки.
Помощник коснулся козырька и исчез. Спустили лодку, в неё погрузились матросы. Кейн направился к своей каюте и обнаружил, что Сэм уже опередил его. Он доставал свой «рейсингс».
— Ожидается вооружённое сопротивление?
Сэм покачал головой.
— Готовлюсь на всякий случай. Сам видел, что получил этот ловец. Мне бы не хотелось такого же. Гора вся покрыта джунглями. Не мешало бы прикрыть заградительным огнём высадку.
Кейн улыбнулся.
— И где же ты возьмёшь для этого пушки? Нет, мы всё сделаем не так грандиозно…
— Мне никогда не нравилось бродить по джунглям. Вероятно, мы пойдём в первой волне?
— Да, настоящие ударные части. Но только фруктового салата[17] на грудь за это не повесят.
— Кому нужна боевая звезда, если можно получить одну из таких жемчужин? — возразил Сэм. — Всё готово? Тогда пошли.
Они вернулись на мостик. Но Лоренс оказался там раньше — в поясе из кожи ящера, который ему подарил Хорнховен, с «люгером» в кобуре. А когда он повернулся, под тканью рубашки, обтянувшей плечи, ясно обрисовалась выпуклость. Кейн вторично взглянул на этот красноречивый бугор. Нож в ножнах на шее. Кинжал, с которым расстался Хорнховен, теперь удобно устроился на груди Лоренса. Нож на шее. Это много говорит о человеке, выбравшем такое оружие. Лоренс не шутил, когда говорил, что такая работа ему хорошо знакома.
Теперь оставалось только ждать возвращения лодки и рассуждать, почему эта зелёная гора не оказалась на картах.
— Может, выскочила недавно? — предположил Кейн.
— Тут ведь есть и вулканические острова.
— Поросшие такой растительностью? — усмехнулся Лоренс. — Конечно, это вулканический конус. Но следов недавних извержений нет, вокруг три коралловых рифа. Нет, он давно здесь стоит. Просто он в стороне от регулярных торговых маршрутов, на нём, вероятно, нет пресной воды и хороших якорных стоянок, вот он и остался прозябать в неизвестности. На берегу не видно ни следа человека.
— Он как будто весь отсюда просматривается: нет места для посёлка, — заметил Сэм. — А вот и лодка возвращается! Теперь мы хоть что–нибудь узнаем…
Да, доложил Фельдер, у подветренного берега острова они нашли якорную стоянку, достаточно глубокую, окружённую кольцом рифов. Все промеры сделаны, и «Самбу» можно провести туда.
В течение следующего часа телефон машинного отделения раскалился от приказов. Торговец через проход в рифах вошёл в лагуну, где узкая полоска пляжа отделяла воду от зелёной стены джунглей.
Оба американца с сомнением разглядывали берег.