На Западе с самого начала брак духовенства скорее попускался, чем считался нормой. Там распространилась психология тушения браком, на брачный союз стали смотреть как на что — то нечистое, в особенности применительно к священнослужителям. На Востоке тоже существовало такое мнение, но оно было отвергнуто Соборами древней Церкви. Поместный Собор в городе Гангры, а затем и Трулльский Собор приняли специальные правила — каноны, в которых говорится, что, если кто отпускает жену свою или мужа своего не по стремлению к чистоте и благочестивой жизни, а по причине гнушения браком, таковой, если священник, — да будет извержен из сана, а если мирянин — да будет отлучен. Или если кто не желает принимать Причастие у женатого священника, потому что гнушается им, как живущим в браке, то таковой, если пресвитер, — да будет извержен, а если мирянин — да будет отлучен.
Отношение к браку как к чему — то оскверняющему человека древняя Церковь решительно не приняла. Однако на Западе оно постепенно укреплялось и привело к признанию всецелого обязательного целибата.
Рукоположение у католиков сохраняется. Единственное отличие — в том, что рукоположение епископа у них совершается одним епископом, а в Православной Церкви — не менее чем двумя. А прочее по форме достаточно похоже.
Диаконов у католиков почти не осталось. Они формально признаются, но чин диаконского служения при совершении католического богослужения не нужен. Само богослужение сокращено — нет ектений. Сан диакона для католиков — это просто ступенька: посвящаемый на 10 минут рукополагается в диакона, чтобы после этого стать пресвитером. Фактически же диакон отсутствует, как у нас фактически отсутствует иподиакон (кроме тех, кто служит при епископе). Тем не менее у нас каждый, кто рукополагается во диакона, сначала посвящается в чтеца (то есть иподиакона) и некоторое время, пока он стоит и ожидает диаконской хиротонии, бывает иподиаконом. Примерно так же у католиков произошло с диаконским служением.
Таинство покаяния
Католики учат, что грехи подразделяются на простительные и смертные.
Попутно необходимо заметить, что в некоторых наших молитвенниках, изданных в XX веке или западного издания, имеются перечни «Семь смертных грехов» или что — нибудь подобное. Все эти списки — по семь, по восемь и по девять — благополучно перекочевали к нам из католических книжек.
Какой грех называли смертным святые отцы? Не формально какой — то определенный: скажем, воровство или убийство. Исаак Сирин писал: «Грех к смерти есть тот, если кто, согрешая, в не раскаянии пребывает».
То есть смертным грехом является тот, в котором человек не раскаивается. Он может быть по видимости и мелким. Но если мелкая страсть крепко привязывает человека к земле и душа пребывает в не раскаянии, то и небольшой на первый взгляд грех может оказаться гибельным для души.
Святые отцы не делят грехи по каким — либо внешним признакам на смертные и простительные. У католиков же такое деление есть.
Кроме этого каждый грех делится на два составляющих его элемента: вина греха и наказание за грех.
В чем же особенность католического учения об исповеди?
В крещении человеку прощаются все грехи: и смертные, и простительные: и в отношении вины, и в отношении наказания. То есть в крещении человеку прощается все.
А в таинстве исповеди, как учат католики, все происходит по — другому: смертные грехи прощаются и в отношении вины, и в отношении наказания, но вот простительные грехи прощаются только в отношении вины, а наказание при этом остается. Наказание человек непременно должен понести. Отсюда и индульгенции, и учение о чистилище и о разного рода канонических наказаниях.
Понести наказание — это способ дать Богу удовлетворение. Поэтому после исповеди, как правило, духовник выдает католику точный перечень канонических наказаний, которые тот должен понести за грехи. Католическое «Руководство по пастырскому богословию» — книга Очень толстая, по содержанию похожая на «Уголовный кодекс». Там написано, за кой грех, при каких обстоятельствах, в каком возрасте, при каких смягчающих, при каких отягчающих обстоятельствах и т. д. полагается такое — то наказание. Оно может быть увеличено, смягчено, за него может быть дана такая — то индульгенция. Одним словом, все очень точно расписано, и это понятно. Ведь если видеть спасение в удовлетворении, которое непременно нужно принести, то важно не ошибиться, потому что если наказание дать меньше, чем полагается, то человек будет приносить его в чистилище, а духовник ответит за то, что он не наложил правильного наказания по мере исповеданных грехов. Духовник здесь выступает как судья, а не как душепопичитель. Этот аспект весьма преувеличен в католической пастырской практике.
И еще одна интересная особенность, связанная с католическим учением о спасительной действенности таинств вне зависимости от расположения приступающего к таинству. Как считают католики, для того, чтобы таинство покаяния оказалось спасительным, не требуется глубокого сокрушения, продиктованного любовью к Богу, а достаточно легкого сожаления о грехах, продиктованного страхом или другими мотивами.
Это учение католики выделяют как один из самых положительных моментов своей доктрины в учении о таинстве исповеди. В Римо — католической богословской энциклопедии, вышедшей в 1967 году, написано по этому поводу следующее:
«Превосходство нового закона как раз в том и состоит, что неполное сокрушение, не являвшееся достаточным для отпущения грехов ни в первобытной религии, ни в религии иудейской, становится достаточным в соединении с таинством в религии христианской».
Получается, что подлинное покаяние, которое требовалось в первобытных религиях и в иудаизме, теперь не требуется (и в этом будто бы главное преимущество Нового Завета). Поэтому теперь на исповеди можно покаяться лишь слегка и тем не менее получить разрешение грехов. Это опять проявление того же формального, внешнего подхода к таинствам.
Католическая экклезиология: папский примат и папская непогрешимость
Наиболее ярко отражает сущность католицизма слово папизм. Кто же такой Римский Папа и как о нем учат сами католики? Его официальный титул:
«Епископ Рима, Заместитель Христа, Преемник Князя Апостолов, Верховный Первосвященник Вселенской Церкви, Патриарх Запада, Примас Италии, Архиепископ и митрополит провинции Романии, Суверен государства — града Ватикан, раб рабов Божиих».
Латинское слово викарий буквально переводится как «заместитель» или «наместник» — именно в таком смысле понимается католиками роль Римского Епископа. Под Князем Апостолов подразумевается святой апостол Петр, который мыслится католиками как некий абсолютный, монархический возглавитель апостольской общины. Примас — это значит «старейший», «первенствующий» из епископов. Слово суверен означает независимый светский правитель. Очень симптоматично, что поныне папа решительно настаивает на том, чтобы оставаться независимым главой светского государства, хотя бы такого маленького, территория которого занимает меньше гектара.
Может быть, этот громкий титул — только дань истории? В Средние века и в эпоху Возрождения такого рода титулы были очень в ходу. Православный Александрийский Патриарх и сейчас официально именуется Тринадцатым Апостолом и Судией всей вселенной.
Но когда Александрийский Патриарх произносит свои титулы, он понимает, что это не более чем некий привесок, оставшийся от громких и славных веков. А для католиков титул папы — это не просто пышные слова, не гомилетика, не искусство красноречия, это предмет веры.