– Так о чем мы говорили?
– О Вирджинии.
– Да, конечно. За эту зиму и весну я очень полюбила ее, но, ты знаешь, я не могу рассматривать ее смерть как обыкновенную трагедию. Я вижу особое провидение божье в падении этой бомбы. Бог простит меня за такие мысли, но я никогда не была полностью уверена в том, что ее новое настроение надолго сохранится. И все же ее убило в тот момент, когда она могла быть уверена в том, что в конечном итоге попадет в царствие небесное.
– Нельзя было не полюбить ее, – сказала Анджела.
– Гай будет сильно переживать?
– Кто знает? Все это очень запутано. Ты знаешь, она забеременела до того, как они снова поженились.
– Я так и предполагала.
– В действительности я знаю Гая очень мало. Он так долго прожил за границей. Я всегда воображала, что он окончательно выбросил ее из головы.
– Они, казалось, были достаточно счастливы в те немногие последние дни.
– Вирджиния знала, как делать людей счастливыми, когда хотела.
– И что же теперь будет с моим крестником?
– Действительно, что? По-моему, я должна присмотреть за ним. Артуру это вовсе не понравится.
– Временами я подумывала усыновить ребенка, – сказала Элоиз, – сироту из семьи беженцев или что-нибудь в этом роде. Ты знаешь, пустые детские кажутся укором, когда так много людей осталось без крова. Это было бы интересно также и для Доменики, отвлекло бы ее от неумеренной выпивки и дурных компаний.
– Ты хочешь усыновить Джервейса?
– Ну не усыновить, конечно, не оформлять это юридически и не давать ему нашу фамилию или что-нибудь в этом роде, а просто позаботиться о нем, пока Гай не возвратится и не сможет создать для него дом. Каково твое мнение об этом?
– Это очень любезно. Артур был бы безмерно рад. Но надо спросить у Гая, конечно.
– Но ты ведь не будешь возражать, если я возьму малыша к себе, пока мы будем ждать ответа.
– Я не вижу никаких препятствий. Джервейс – очень славный ребенок, понимаешь, но Артур просто не переносит его присутствия.
– Вот летит еще один отвратительный снаряд.
– А ты помолись: «Боже, сделай, пожалуйста, чтобы этот был неисправный и не взорвался бы вообще».
Но снаряд был исправный. Он все-таки взорвался, но далеко от Вестминстера, на улице, уже разрушенной ранее упавшими бомбами и теперь совершенно безлюдной.
– Ты прочитала «Желание смерти»? – спросил Спрюс.
– Несколько отрывков. Обыкновенный дешевый любовный романчик.
– Дешевый любовный романчик? Да он вдвое длиннее «Улисса»! В наше время не очень много издателей имеют достаточно бумаги, чтобы напечатать его. Прошлой ночью я прочитал большую часть его. Не мог уснуть из-за этих проклятых снарядов. Знаешь ли, в «Желании смерти» Людовича что-то есть…
– Что-то очень безнравственное.
– О да, безнравственное, в высшей степени безнравственное. Я не удивлюсь, если узнаю, что роман будет иметь большой успех.
– Вряд ли это то, что мы ожидали от автора афоризмов.
– Интересно, что лишь очень немногие из великих мастеров литературной халтуры сознательно писали в начале карьеры всякую дрянь. В молодости большинство из них писали сонеты, один за другим. Возьмите Холла Кейна[110], протеже Роусетти[111], или молодого Хью Уолпоула[112], соперничавшего с Генри Джеймсом[113]. Дороти Сэйерс[114] писала религиозные стихи. Практически никто не намеревался писать халтуру. Те, которые начинают с халтуры, очень далеко не уходят.
– Еще один снаряд.
Это был тот самый снаряд, который всполошил Анджелу и Элоиз. Спрюс и Фрэнки не молились. Они просто отошли подальше от окон.
10
Франк де Сауза придерживался партизанского распорядка: спал по утрам, вел переговоры по ночам. В день приезда он появился ко второму завтраку.
– Помещения здесь лучше, чем те, к которым я привык, – признался он. – До этого в Боснии я жил в пещере. Но нам придется быстро кое-что сделать, чтобы помещения стали еще лучше. К нам прибудут с визитом высокопоставленные лица. С вашего позволения, я возложу всю подготовку на вас, «дядюшка». Генералу и комиссару я обрисовал всю картину вчера ночью. Вы убедитесь, что они с готовностью помогут нам. Янки не склонны принимать на веру наши разведывательные сообщения. Хотят убедиться сами. Поэтому они посылают сюда генерала, чтобы тот донес, хорошо ли воюют партизаны.