– Дело в том, что Масамуне не подписывал своих клинков. – Витёк замолчал, ожидая, что его обязательно перебьют. Но Панчик держал обещание, и слегка приоткрыв рот, молчал.
– Вот то-то же. От Масамуне сохранилось шестьдесят мечей, и все они канонизированы.
– Это как? С них сдувают пыль?
– Ещё как сдувают! Они эталон. А теперь смотри, что получается. В Японии всего сто двадцать мечей, плюс минус, имеющих титул национального сокровища.
Панчик присвистнул, тут же прижав палец к губам.
… – Далее чуть меньше тысячи, как важное культурное достояние. За такие вещи любой коллекционер осыплет тебя золотом.
– Или оторвёт голову.
– Ты, как всегда, прав, – согласился Витёк.
– Мне даже обидно.
– Это мне обидно. Дальше. Дальше по нисходящей идут особо важные мечи. Их почти не считают. Потом важные мечи, вот такие, как твоё лицо сейчас. Потом особо оберегаемые и просто оберегаемые.
– Их можно на улице купить, наверное.
– Как ты быстро портишься. Даже такой меч стоит не один десяток тысяч долларов. Но самая фишка в том, что все эти клинки должны быть зарегистрированы. Иначе меч будет считаться оружием, и подлежит изъятию. Японцы очень дисциплинированны. Держать дома такой меч незарегистрированным в Японии никто не станет. Я это говорю потому, что за тот, что в музее, японцы могут вывалить кучу денег, потому что он не подделка, и входит по любому в квалификацию. То есть его можно зарегить в соответствующем месте и хранить дома.
– А голову оторвать за него могут?
– Ещё как могут! Могут оторвать что угодно. Это как гремучая змея. Не помню где, читал, как после войны один американский сержант вывез из Японии подлинный меч Мурамаси.
– И что потом?
– Исчезли оба. Ни сержанта, ни меча.
– Будем считать, что я эту часть истории пропустил. Ну, так что после Масамуне?
Витёк замолчал, по-видимому, размышляя над легкомыслием своего гостя, потом тяжело вздохнул и продолжил:
– Окадзаки Масамуне. У него был титул Великий. Он учился у всех известных мастеров того времени.
– Перенимал секреты, – вставил Панчик.
– Именно. Все тонкости ковки и закалки железа. Даже глина в этом деле имела не последнее значение. Его клинки считались как «мей-то». Мечи с именем.
– Почему же тогда на нашем нет клейма?
– Ну, он не наш, во-первых. А во-вторых, его клинки всегда отличались от других.
– Рука мастера.
– Да, рука. Он не нуждался в клейме. Говорят, что он был очень скромным от природы. Кстати, его мечи больше всего и подделывают.
– Неплохой бизнес. Клейма-то нет. Делай, что хочешь.
– Был ещё Муромаси. Он тоже иногда не ставил клейма. Они даже состязались, у кого меч острее.
– Листья, плывущие по воде.
– Напрасно иронизируешь, – обиделся Витёк. – Мой пальчик даже пикнуть от боли не успел.
– Значит, наш меч выковал сам Муромаси? – воскликнул Панчик, подливая в рюмки очередную порцию подлинного коньяка.
– Нет. Я хочу сказать, что такой остротой даже бритва не обладает. Мечи Муромаси называли хищными и считали, что они приносят несчастья. Суеверные японцы считали, что они могли обидеть своего владельца.
– Медицинский факт, – сострил Панчик, не думая смеяться.
– За это их даже наказывали.
– Ремнём по заднице?
– Ну да. Как у нас с колоколами в смутное время.
– Интересно, как можно наказать кусок железа?
– Переплавить. Разбивали на куски.
– Это жестоко.
– Раньше такого слова не знали.
– В смысле, жёстко.
– Я бы не стал обольщаться по поводу Муромаси, – снова повёл диалог Витёк, не обратив внимания на пассажи собеседника. – И после них были неплохие мастера. В восемнадцатом веке тоже делали хорошие мечи. И в девятнадцатом. Период нового времени Син Синто. Они, кстати, хорошо сохранились, поскольку не участвовали в рубках, и за них дают большие деньги. Но они, как правило, были копиями древних мечей.
– Ставки понижаются, – вздохнул Панчик.
– Я бы не стал отчаиваться. Это смотря на чей вкус. Кому-то подавай ржавую железку, а другому пусть не древний, но зато красивый. Син Синто – именно такие мечи. Острота была неактуальна, и всё внимание уделялось отделке.
– Ну да. Рубить капусту уже было немодно.
Рыжий рассмеялся.
– Вообще-то ты неправ. Смертная казнь в Японии существовала долго, а там предпочитают именно рубить качаны. В смысле, головы. У них даже специальные мечи были. Их называли резчики бороды. А ещё повелитель колен.
– И кто такое придумал?
– Те, кто присутствовал на казни. Когда срубали голову, то заодно срезали и бороду.