Витька опять дёрнуло, после чего он снова полез в шкафчик, как догадался Панчик, за новой бутылкой армянской самогонки.
– В натуре самогон? Пьётся не хуже коньяка. Даже на вид не отличить.
– Это виски, обижаешь! Изготовление такого напитка люди держат в строжайшем секрете. Это тоже творчество. – Витёк мотнул рукой и посмотрел на часы. – Скоро полезут из нор мои соседи грабить твой «Краун». Между прочим, классное точило.
– Спасибо, – путаясь в согласных, поблагодарил Панчик. – Значит, у меня есть ещё немного времени.
– Немного есть. Думаю, на эту бутыль как раз хватит.
– Ну, тогда наливай. Только по чуть-чуть.
Панчик прекрасно понимал, что за руль в таком виде садиться никак нельзя, но ему было на редкость так хорошо от компании рыжего Витька, что он бы обиделся, если бы на этом всё закончилось. Его так же удивляло, что его телефон молчит. Это был особый знак.
– И за что тебя уволили? – мотая головой, спросил Панчик.
– А как ты догадался? Вот за это, – сказал Витёк, показывая обрубок. – Нарушил технику безопасности. Сказали, пшёл вон, рыжая скотина.
– Ну, так нельзя. Ты хоть и рыжая, но далеко не скотина.
– Я лопух. Самый настоящий лопух. И теперь мой меч лежит в сейфе одной мегеры и никто его больше не лапает.
– Интересно, как он в сейф поместился?
– Хороший вопрос. А вы очень внимательны.
– Это часть моей работы. Быть ко всему внимательным. Кажется, нам пора освежиться.
– Согласен.
Они выползли на лоджию. Ночь была безлунной, светили звёзды, рассыпанные по всему небу, слышался хор летних насекомых, сидящих в траве. Доселе спящие дома и окна ожили. Из балконов доносились приглушённые возгласы.
– В сейф он поместился потому, – продолжил Витёк, – что я его перед этим разобрал.
– А ты начинаешь повторяться.
– Согласен, этому больше не наливать. А длина полотна семьдесят сантиметров.
– Будьте любезны, помедленнее, я записываю.
– А у классической кктаны шестьдесят восемь. Усссекаешь, к чему клоню?
– Нет, не усссекаю, – мотаясь во все стороны, и не отпуская поручень произнёс Панчик.
– Длина на скорость не влияет. Но это только предположение.
Внизу уже кучковалась группка подозрительных типов. Даже затуманенным сознанием Панчик понял, что дальнейшее промедление чревато потерей, и если не самой машины, то её комплектации. Они лихо скатились по лестнице на улицу. При виде хозяина машина радостно пикнула, парни огорчённо вздохнули и направились в другой угол двора, где стоял микроавтобус.
– Кажется, мы вовремя, – обрадовано подметил Рыжий.
– Мне показалось, что они с тобой поздоровались?
– Ну конечно. Я им в песочнице штаны менял. Они же с моим пацаном росли.
– Вот жизнь. Время-то как летит!
– Кстати, о времени. Стоянка работает круглосуточно. Давай отгоним и продолжим. Здесь не далеко, – предложил Витёк, мотая головой.
– Пожалуй… Нет. Домой. Срочно домой. Пристроюсь за каким-нибудь крутым рэпером и тихонько доеду.
– Окна не открывай. А то проезжать будешь мимо гаишника, его вырвет.
– Наоборот. Включу погромче, и окна раскрою. Пусть слушают.
Они завели машину, которая долго сопротивлялась и не хотела трогаться. Потом…
9.
Он открыл глаза и увидел синие небо. Оно светило сквозь открытый верхний люк. Он огляделся и обнаружил себя лежащим на переднем сидении своей машины у подъезда своего дома. Рядом на сидении пассажира валялся его мобильный телефон.
– Ну, ни хрена себе!
Панчик с трудом оторвал голову, пытаясь сообразить, почему он тут находится, и сразу почувствовал, как затекло всё его тело от неудобной позы. «Слава богу, не блевал», – подумал он, открывая дверь. Впрочем, она была не заперта. «Ну и ну». На лобовом стекле он увидел приклеенный скотчем листок с очень короткой, но ёмкой надписью: «Ты скотина, Панчик! Лучше домой не приходи».
Ещё какая, – согласился он, пытаясь обрести заново утраченную подвижность. Ему всегда было весело, когда жена обзывала его Панчиком. Он вспомнил, что не смог справиться с кодовым замком подъезда, а стучать и будить почему-то побоялся. «Ну и налакался. Ох, Рыжий! Реальный мужик, со своей реальной самогонкой. И кто бы мог подумать, что ею можно так обожраться. В натуре, как её там. Слово забыл». Потом он вспомнил, как сел за руль и со скоростью сто километров гнал по Краснореченскому шоссе мимо постовых. «Ну, идиот!». Голова, на удивление, не болела, если учитывать условия, в которых он провёл остаток ночи. Наоборот, настроение было приподнятым, и слегка возбуждённым. Он запер машину, осмотрев её со всех сторон, и, едва сдерживая напор мочевого пузыря, побежал домой.