– Что-то ты меня совсем загрузил братан, – перебил Панчик.
– Вот я и говорю, надо посмотреть, кто из нас страус. Я ему о важном, а он уши затыкает. Помнишь, мы в Сикачи Алян гоняли, на шашлыки. Там ещё рисунки на камнях смотрели.
– Ну, допустим. Их нанайцы делали. Что с того?
– Нанайцы здесь ни при делах. Эти рисунки пальцем выдавлены.
– Как по пластилину что ли?
– Вот именно. Выходит, что древние, которые жили до нанайцев, умели изменять структуру камня на молекулярном уровне. Мне в тайге показали стену из камней, размером с твою тойоту. А стена метров восемь высотой, и длинной километр. Ну и прикинь, кто её соорудил. Скажи что нанайцы. Здесь в древности натуральная ядерная война была. С применением летающих тарелок. У той стены, что я видел, пролом от снаряда, и половина стены вывернута. И всё мхом заросло тысячелетним. Думали скала обычная. А под Хабаровском целый подземный город, оказывается. Ты что, про это тоже не слышал? Скучно ты живёшь Родя. Сидишь дома, с нормальными людьми не общаешься.
– Это точно, нормальных нет, – согласился Панчик.
Слушая дружка, Панчику было ясно, что дальше будет ещё интереснее, поскольку между всем этим ворохом событий и людей умудрялся как-то закрепиться Андрюша, вынося не только свежие новости о пирамидах и катастрофах, но и идеи для своего нового и грандиозного романа-страшилки. Название глав было уже известным, оставалось налить воды, как выражался сам писатель.
– Я такую фишку придумал, – пытался заинтриговать друга Андрей, – там чувак в широкополой шляпе будет появляться в самых неожиданных моментах и гасить всех на заказ из охотничьего ружья. А вместо картечи в труппах будут обнаруживать человеческие зубы. Прикинь, я у экспертов консультировался, они сказали, что это реально. А ещё фишка: в этом деле будет замешан президент. Я его назвал Боря Букин.
– Настоятельно не советую тебе этого делать, – с трудом проглатывая кусок пирога, посоветовал Панчик. – Придумай какое-нибудь другое имя. Это слишком уж бросается в глаза.
– Вот уж дудки. Это реальность, Родя. Условия близкие к боевым. Ты думаешь, я всё это выдумал?
– Это не важно, брат.
– А что тогда по твоему важно?
– Чтобы тебя не нашли в мусорном баке без головы.
– Ага. И жить, как австралийский страус, зарывшись головой в песок? Кстати, о птичках… Тебе Рыжий про свои приключения ничего не рассказывал?
– Ну, мы долго сидели…
– Но это я понял по твоей помятой роже.
– Наверное, ему не особенно хотелось, чтобы я знал эту страницу его биографии. Он на что-то намекал, про путешествие во времени, про то, как русских перестали бояться, но я подумал, что это абстрактно. Но мне, ей богу, не хочется за его спиной сплетни разводить.
– А это не сплетня. Об этом знают все, кто его знает. Это целое приключение. Он же в Австралию попал по распределению.
– Это где страусы? Ты чего мелешь!
– Да это так, фишка очередная. Я не знаю, как его туда занесло, но Витёк любил вот так скитаться. А что. Жены нет, ребёнок раз в неделю. Он с подругой австралийкой там познакомился. А он же чудной.
– Это я заметил.
– Та задницей крутанула вокруг своей оси, он и запал на неё. А потом она на него в суд австралийский подала за сексуальное домогательство. Витёк подумал, что это так, хихоньки, за попу обнять. Ан нет. Прикинь, просто за то, что мужик сделал бабе приятное, стихи ей прочитал, типа, я вас люблю, чего же более…
– Ты не путаешь? Помоему это слова адресованы мужику…
– Да это не важно. Главное, что Витька посадили в тюрягу. Он же безобидный, как кролик. Мухи за всю свою жизнь не обидел, а его к австралийским уркам.
– Грустно.
– Не то слово. И вот он там сидел, добросовестно. С него кучу бабок требовали в качестве компенсации морального ущерба. А он сказал, что гусары денег не дают.
– Круто.
– А ты думал… Виктор – серьёзный мужик. У него, кстати, далёкий предок был, в войске Ермака служил, Бурнаш. Так и фамилия закрепилась, Бурнашёв. Это он с виду скромный. А то, что чудак, так мы все немного акаем. Один чудак, другой дурак, третий му…
– А у кого-то синяк.
– Да, это доча зарядила. Ко мне же детки приехали наконец-то. Настя сразу на каратэ пошла, что бы без дела не сидеть. У меня один товарищ детишек обучает. Пришла после первой тренировки и говорит: давай, папа, я тебе удар покажу.
– Показала?
– Показала… Да, и молодец. Кому надо зарядит.
– А дальше что? – спросил Панчик, не отрывая взгляда от Андрея.
– Дальше не знаю. – Андрей некоторое время молчал и тупо смотрел в окно. Потом тяжело вздохнул. – В городе конкретный бардак, такое чувство, что в зоопарке животных выпустили.. После одиннадцати из подъезда не выйти. Мне-то похер, а за детей страшно. Хочется в лес убежать.