– Ты уже убегал. Кажется, не прокатило.
– Налей ещё чайку кружечку. Мне, Родя, деньги нужны были, и я их у Протаса занял.
– И фишку нашу слил? Ты это хочешь сказать?
– Ну, не совсем слил. Дело в том, что он её знал раньше меня. Ты видел у Витька указательный палец?
– Только половину, а что?
– Протас был в курсе всего этого, потому что они работали вместе. Вернее Витёк ему подгонял пару раз финские ножи. А у них же с информацией всё в порядке. Да и как Витёк скроет такой изъян с пальцем? Он же не станет здороваться лево рукой, тем более с таким человеком как Протас. Потом Витёк пропал надолго, и дело само собой затухло. А недавно Витёк снова нарисовался, поэтому Протас тоже стал что-то чуять. Это же хищник. Где деньги – там и Протас. Так что, тебе надо держать ухо востро.
– Да уж, держу после твоих страшилок.
– Зря ты, Родя, на меня обижаешься. Он сам мне предложил деньги. Говорит, что зла не держит. Просто ему не хочется, чтобы все думали, что он лох, и потерял нюх. Поэтому он делает вид, что держит крепко меня за… Ну тебе понятно за что. Кстати, у него дела не сладкие. Вообще слухи о его кровожадности сильно преувеличены. Ему, кстати, шкаф делают с запасной дверью в задней стенке. Прикинь, как в детективах. А ты говоришь. Кстати, ему Павлик, твой бывший одногруппник по фазанке, такую библиотеку из дуба делает, закачаешься. Все на халяву хотят поиметь, а Протас реальные деньги платит. Денег у него куры не клюют, и ему их не жалко. Просто у него напряги со своими ворами.
– Ну, ты уже говорил. У них всегда напряги. Волки всегда на мясе грызутся.
– Всё так, Родя, но лишний раз предупредить не грех. Вот зачем я к тебе приходил. А по чужому мобильнику, сам понимаешь, обломно о таких вещах гутарить. Кстати, не исключено, что ты на прослушке у него. Может, и слежку устроить. Тот ещё волчара.
– Я думал об этом, но не хочу голову забивать всякой дрянью. Но он звонил вчера мне.
– А ты?
– Ну мы же с Витьком отрывались.
– То-то на тебя без слёз не взглянешь.
Когда Андрей собрался уходить, Панчик остановил его:
– Хотел спросить, может, ты в курсе. Ты кого-нибудь в музее, может, знаешь, кроме охранников и директора?
Андрей ненадолго задумался:
– Вроде никого… Хотя постой. Там же бывшая жена Рыжего работала. Она тоже на худграфе училась, на курс моложе. Может и Катюха её знает. Симпотная такая бабёнка, евреечка. Потом они разбежались. Это его вторая жена. Она ещё одно время в Израиль сваливала, затем вернулась. Точно. Он ещё наотрез отказался с ней ехать, а после этого у неё ребёнок родился, с каким-то дефектом.
– Откуда ты всё это знаешь?
– На месте не сижу. Мы же работали с Витьком. Он нет-нет, да и расскажет чего.
– И после этого он в Австралию навалил? И в музее подрабатывал с её подачи. Иначе кто бы его пустил одного в запасники?
– Этого я не знаю, Родя.
– Он говорил, что снимал там всё подряд, и наткнулся на меч. А потом им палец себе отчекрыжил.
– А мне тогда наврал, что косой на даче. Прикинь, какой тихушник. А картинка–то проясняется помаленьку. Понятно, почему Витёк от баб шарахается, как от чумы.
– Может, ты помнишь, как зовут его жену бывшую.
– Чего не помнить. Рита.
10.
Было странно, что Слон звонил со своего номера. В книжке он значился как Слоник, и, когда Панчик отвечал на звонок, у него всегда возникало желание назвать его именно так, ласково, по-домашнему. Но что-то подсказывало ему, что Слоник не в духе. Была уверенность в том, что Слон в плохом настроении. По опыту общения он знал, что это крайне опасно для жизни. Панчик глянул в окно и окончательно в этом убедился, увидев старого «Кориба» и Слона, десятый раз набиравшего его номер, словно тот знал, что Панчик сидит под домашним арестом. «Сейчас что-то будет», – подумал Панчик, спускаясь по лестнице. Когда он выходил, Слон шёл ему навстречу и, не предупреждая и как всегда без намаха, провёл Панчику прямой. «Хорошо не по морде», -мелькнула в голове последняя мысль. Всё помутнело в голове, но не исчезло. Потом он примерно полчаса валялся в песочнице, а Слоник лепил из песка какое-то сооружение.
–Отвёл душу, – пробурчал, приходя в себя Панчик. Когда он открыл глаза, Слон уже что-то говорил, и это была его последняя фраза.
– Вообще-то тебя следовало убить, – ещё не успокоившись полностью, сказал Слон, бросив своё занятие.
«Значит, обошлось». Было тяжело дышать и очень хотелось кашлять.
– Ты мне ребро сломал, наверное, – кое-как выдавил Панчик.
– Скажи спасибо, что не челюсть. За такие дела надо голову отрывать. Вообще убивать надо, понял!