– Ну нет. Ты же это хотел услышать, – тоже вспылила Рита.
– Хорошо. Тогда другой вопрос: лично тебе этот меч нужен?
– Ну нет. Что дальше?
– Так может другой вопрос мне не задавать? Чувствую что ты уже на всё согласна, – усмехаясь,
заметил Панчик. – По-моему, я знаю, какой будет ответ.
– Задавай, давай! Ничего ты не знаешь! Бандюга.
– Ты ещё бандюги не видела. Уверяю тебя, он другой. Ну так вот. Главный вопрос. Не сегодня,
так завтра придёт реальный бандюган со своей сворой. Ты сможешь ему отказать? Учти, что этот
человек будет знать, что этот меч не фишка, а реальность, и за него можно наварить кучу
зелёных. Ну, и что ты мне скажешь?
– Все твои вопросы гроша ломаного не стоят. Они рассчитаны на идиотов. Но ты, как всегда,
прав. – Я не смогу отказать.
– Разумеется. Только денег тебе в таком случае никто не даст. Пообещают три короба и не
дадут. Разведут, как говорится, по умолчанию.
– Ладно. Я согласна.
– Тогда отсюда вытекает технический вопрос.
– Ты же говорил что только три.
– Или или. Вот в чём вопрос, – произнёс Панчик, улыбаясь. – Или ты мне отдаёшь его под
честное слово, и я его сначала продаю, и тебе достаётся процентная доля. Она будет
немаленькой. Десять процентов от любой суммы. По моим прикидкам, меньше, чем сто тысяч
баксов, он не стоит.
– Или?
– Или я тебе плачу ровно столько, сколько стоит операция. Здесь и сейчас.
– Что, прямо сейчас? Может, мне за сумкой сбегать на радостях?
– Ну, не так быстро, Рита. Я не расстроил тебя?
– Ужасно расстроил. Не бойся, это шутка.
– Ну вот и славно. По моим сведениям, операция в Китае стоит от двух до пяти тысяч. Значит,
примерно три с половиной. Плюс дорога. В общем, четыре. Тогда вечером стулья, утром деньги.
Они дружно посмеялись.
… – Я рад, что мы нашли общий язык. Позвони, когда будут готовы стулья. Тогда и деньги.
– Пять, – сказала Рита.
– Что пять?
– В Израиле эта операция стоит пять тысяч. Плюс дорога.
– Не говори чепухи. В Израиле, бесспорно, полно хороших врачей и оборудования. Но это
просто раскрученная фишка. Бренд, причём не новый. Сегодня все деньги в Китае, а значит, там
есть спрос на всё, в том числе и на хорошее медицинское обслуживание. Ты тоже спрос. Я сам
найду тебе человека, он лично будет решать твою проблему. Четыре с половиной, или до встречи
с мистером икс. Тебе достаётся хоть и синица, но реальная, живая. А мой журавлик пока ещё
эфемерный. Ты должна меня понять.
– Но ведь это и не синица, – упорствовала Рита.
– Слушай, по-моему, Андрей прав относительно твоей национальной принадлежности.
– Это в расчёт не идёт.
– Правильно, Рита. Только безупречность. Только она идёт в расчёт. Как ты решишь, так и
будет. Но твоего решения уже никто не изменит.
Панчик не стал довозить её до дома. Рита жила в трёхэтажной малосемейке, принадлежащей
птицефабрике, куда Слон неоднократно приезжал за зарплатой. Панчик позавидовал стойкости и
уму этой женщине, державшейся до последнего и не ударившей лицом в грязь. Упрекнуть её
было действительно не в чем, но находиться с такой рядом было равносильно приговору на
каторгу. Он пожалел Витька и поблагодарил судьбу за то, что она не свела его с этим редкостным
человеком, достойным всякой похвалы, но по всему не очень счастливым.
Вечером, при свете ночника, перечитывая Палладу, он не раз отвлекался от текста и видел
оленьи глаза Риты, и удивлялся тому, как природа несправедливо разбрасывала на своих детей
внешние различия. Он вспомнил разговор в машине, и отметил про себя, что у ней можно было
многому поучится. Она держалась до последнего, и даже когда они договорились о
сотрудничестве, у Панчика осталось ощущение, что она осталась при своих, гордая, и до жути
красивая. Он мысленно поставил рядом свою Катрин и Риту, и вдруг почувствовал, что
испытывает влечение. Руки его ослабли в одно мгновение, словно он уже согрешил, и ему вдруг
показалось, что все его мысли кто-то контролирует сверху. Он тяжело вздохнул и потянулся к
телефону, словно это был спасательный круг.
«А не пора ли позвонить господину Эйноске. Быть может, ваш прапрадедушка имел честь
держать в руках сие творение?»
12.
Они встретились, как и договаривались, на утёсе. Эйноске был явно недоволен вызовом.
Вероятно, он думал, что лишь в его власти назначать встречи и приглашать в рестораны. Сухо
поздоровавшись, он спросил о здоровье, о семье. Панчик был несколько скован, поскольку не
представлял, какой будет реакция японца на его предложение, но отступать уже было некуда. Он