словно чувствовал, что кто-то идёт по его пяткам. А потому после коротких дежурных фраз он
вынул фотку и протянул её Эйноске. Тот, долго оглядывался по сторонам, словно ждал подвоха,
потом неуверенно взял, и так же долго всматривался в фотографию. Потом, ещё раз
оглянувшись, вызвав откровенный смех, наконец-то взял её и натянуто улыбнулся.
– Это и есть ваше предложение? Если я не ошибаюсь, это японский катан.
– Вы не ошибаетесь. Предлагаю купить его.
– Вы шутите? Откуда у вас эта вещь? Или на вас подействовал наш разговор? Вы что, и впрямь
у себя на чердаке окопали настоящий средневековый клинок времён Кото. И теперь желаете
разбогатеть. Скажу вам, что время легенд давно прошло.
– Я полагаю, это Камакура, – коротко ответил Панчик на монолог собеседника. – И если меня не
подводит интуиция, то автор этого меча – Муромаси.
Эйноске откровенно рассмеялся, выискивая в лице собеседника какой-то подвох.
– Мастер проклятых мечей? Если бы знали, какую глупость только что сказали.
– Панчик пожал плечами, перейдя на ту же волну отчуждения, что и гость.
– Говорите Камакура… Вы подготовились. Это похвально, – улыбнувшись типичной японской
улыбкой, протянул Эйноске. – Но я думаю, что вы всё-таки ошибаетесь. Ваши заблуждения
типичны для новичка. Всем, кто соприкасается с этой темой, поначалу всегда мерещится либо
Муромаси, либо ещё кто-нибудь в этом духе. Вы даже представить себе не сможете, сколько в
Японии было мастеров. Камакура… Не смешите меня. В лучшем случае Хосодати. Да, скорее
всего, это типичный Хосодати.
– К сожалению, про этот период ничего не знаю.
– С удовольствием расскажу вам, хотя, у меня не так много времени, – ответил Эйноске,
расплывшись в улыбке. – Люблю открытых людей.
– Спасибо за похвалу. Я тоже.
– Вам спасибо. Хосодати – меч для церемоний. Это красивая игрушка предназначалась для
выхода в свет и надевалась по особым торжественным случаям. Когда надобность в настоящем
оружии окончательно отпала, то всё внимание перешло на внешнюю отделку. Судя по рукоятке,
это именно Хосодати. Стоили недорого, были относительно легкодоступны для чиновников
средней руки, которым не обязательно было владеть мастерством фехтования, а лишь
производить эффект значимости. Ещё раз повторюсь, что в этот период уделяли внимание
внешнему виду, но не самой стали. В общем, эта вещь хороша лишь как сувенир. На рынке стоит
от десяти до двадцати тысяч долларов. Это в том случае, если вещь действительно подлинная. Их
использовали как подарки для чиновников средней руки. Но откуда он у вас? Вы, как мне
показалось, не занимаетесь рыночной торговлей.
Панчика немного обескуражил уверенный тон Эйноске. В его словах была не только
уверенность, но подобие правды. Его вдруг обожгло отчаянье. Он уже собирался забрать
фотографию и извиниться, как вдруг начал говорить, даже не размышляя предварительно о том,
что хочет сказать.
– Значит, вы считаете, что это игрушка? Для чайных церемоний и подарков.
– Скорее всего так, – равнодушно произнёс Эйноске пожимая плечами. – Впрочем, если вы
настаиваете, то у меня есть неплохой эксперт, сделаю что смогу, но вы же понимаете…
– Значит, если эта игрушка снимает с гвоздя стружку как с простого карандаша, то это не в счёт.
Одним только прикосновением отсекает указательный палец, и это то, что лучше всего подходит
для чайных церемоний. От одного неловкого прикосновения к лезвию палец валится на
пол, а хозяин этого пальца даже не чувствует боли в первую секунду. А потом этот палец
заживает полгода. И после этого всё равно это игрушка, безобидная и милая, годная лишь для
подарков, которую надевают исключительно в мирных целях, чтобы оказать знаки внимания,
пожелать здоровья и раскланяться. Я вас правильно понял, господин Эйноске?
Пока Панчик произносил свой монолог, Эйноске всё больше напрягался. В конце концов его
милая восточная улыбка превратилась в страшную гримасу, на которую даже стали обращать
внимание случайные прохожие.
– Вы сказали «палец»? – почти прошептал Эйноске.
– Указательный. Вы не ослышались, – кивнул Панчик, осознав, что пресмыкаться
перед японцем себе дороже. – Хотя я предлагаю вам самому во всём разобраться. В этой
занятной книженции есть закладка. Там вы найдёте для себя много познавательного и даже
забавного. Кое-что может касаться лично вас. Поверьте, я не шучу. Но времени у нас не так уж и
много. Во всяком случае, не год.
Эйноске неуверенно взял книгу, пролистал, коротко остановившись на содержании, и кивнул.