– Чего тебе надо Протас? – не сдерживая эмоций, заорал в трубку Панчик, чувствуя, как
Начинает задыхаться в тесном, ещё не проветренном салоне.
– Далёко собрался Родя? Может, вместе прокатимся? Мне кажется, нам по пути.
У Панчика опустились руки. Он вдруг осознал, что все его дела и логические построения были
обычным мыльным пузырём, который лопнул от одного прикосновения с твёрдым предметом.
– Расписка у тебя с собой? Я надеюсь.
– Правильно надеешься, – отозвался хриплый голос. Протас помахал через стекло знакомой
беленькой бумажкой, а в трубке послышался приглушённый смех. – Давай ставь своё красивое
японское ведро и пересаживайся в моё, китайское. Как раз имеется одно местечко, на заднем
сидении. С трясущимися ногами Панчик едва выполз из «Тойёты», и, задрав голову высоко к
небу, тяжело вздохнул, словно это был его последний день. Дверца «Хамера» открылась.
– Не надо отчаиваться, старик. День только начинается. Залезай, – пригласил вежливо Протас.
Несмотря на просторный салон, Панчик едва втиснулся между двумя амбалами, ничуть не
уступающими Слону в комплекции, но с туповатым выражением лиц, от которых до тошноты
несло табаком и перегаром.
– Ну, давай показывай. Что там у тебя за меч. Как же ты музей без такой редкостной вещички
оставил? Значит, подруга не соврала. А то я уже хотел к ней в гости напроситься.
– Порвал бы? – съязвил Панчик.
– Тоже сказанул. Такую красивую бабу. Разе можно? Ну, к делу.
– Сначала расписка.
– Ну разумеется! Держи, горячий восточный парень. Больше не играй с нехорошими дядями в
азартные игры. Так и жену недолго проиграть.
– Я в курсе, – буркнул Панчик, пряча расписку в задний карман брюк.
– Ну, раз в курсе, тогда колись, где когда и сколько. Я люблю, чтобы всё до мелочей. И чтобы
Без фокусов. Кстати, где этот твой телохранитель.
– Слон, – подсказал один из амбалов.
– Мы просто друзья.
– Я понял. Слон твой друг, – кивнул Протас, не обращая внимания на вызывающий тон своего
гостя. – Ну, и где твой друг Слон? Что-то его не видать.
– Не знаю. Может, в деревне, – пробурчал Панчик, стараясь не расслабляться.
– Это хорошо, – прошипел Протас. Мне только проблем с ним не хватало. Я ничего не имею
против твоего дружка, мужик он верный, но уж больно отчаянный. Скажи Санёк.
– Крутой мужик, – пробасил один из братьев, впервые улыбнувшись за всё время.
Они тронулись в путь. В кармане у Панчика лежала злополучная расписка, но от этого у него на
душе было не легче.
– А вообще ты молодец, Панчик, – сказал Протас. – Такое дело провернул. Даже японца за
Ноздри подтянул. А те, как мухи слетелись.
– Нам их не понять, – возразил Панчик, подчёркивая свою независимость.
– Верно, брат, – прошипел Протас, – не забывая показывать водителю дорогу. Водитель тоже
Был на редкость объёмным; с такими руками, в которых руль «Хамера» напоминал
Шестикопеечный бублик, посыпанный маковыми зёрнами.
– Бублик! Ты что, права купил? Тебя где рулить учили? Ты правило правой руки не знаешь?!
Ты его пропустить был должен, мы же не в пивной, а на дороге. Здесь правила надо соблюдать.
Панчик даже рассмеялся. Он вспомнил из своего далёкого детства одного типа, тоже подростка,
Вернее, переростка, по кличке Бублик. Этот Бублик был наказанием всего Квадрата, района, где
жили железнодорожники. Квадрат состоял из двухэтажных деревянных бараков, и Панчик
всегда старался обходить это место стороной. Бублик мог и не знать Панчика в детстве, но,
несомненно, знал в настоящем и относился с должным уважением, поскольку Панчик не входил в
круг подчинённых его шефа. Бублик был незлобным и на редкость послушным типом, когда был
трезв, конечно. Он гротескно улыбнулся в зеркало, когда поймал на себе заинтересованный
взгляд Панчика и почему-то подмигнул. Его вдруг стало жалко. По сути это был обиженный умом
послушный конь, на котором можно было прекрасно пахать. Но его подобрал Протас, потому что
Бублик был своим человеком на зоне, и сделал из него нечто среднее между носорогом, которому
всё было по барабану, и волком, жадным до крови.
Потом они остановились и вышли из машины. Вернее, вышел один Панчик. Его уже ждали в
знакомой «Максиме». Из «Нисана» вышел Эйноске и помахал рукой. Панчик тоже помахал рукой
и, как будто извиняясь, пожал плечами. В это время вышел Бублик и, достав из багажника холст с
приклеенным клинком, оторвал его и, не сговариваясь, мелкими шажками, вперевалочку, пошёл
на встречу Эйноске. Там же, рядом с машиной, прогуливался ещё один японец, невысокий, с