На галёрке стоял Алькоген собственной персоной. Внешний облик он имел типичный для тёмного мага: черная мантия с золотой окантовкой, болезненно бледно-желтоватая кожа, изрядно покрасневшие водянисто-зеленые глаза, болезненно тощее скуластое лицо, вечно надменное выражение на нём, тонкие пальцы, субтильное телосложение, высокий рост — завершенный образ человека, который редко бывает на солнце и питается не очень хорошо. Это совершенно не сочетается с высококлассной кухней и подаваемыми там блюдами. Вполне возможно, что Алькоген страдал от кишечных паразитов, что, в свою очередь, совершенно не сочетается с его статусом мага. Наиболее вероятно, что силы и здоровье из него тянут различные тёмномагические ритуалы.
— Думал, что меня можно вот так просто убить? — рассмеявшись, спросил он. — Тогда ты гораздо глупее, чем я ожидал. Нет, только не меня, Алькогена Великого…
„Пусть выговорится“ — мыслеречью попросил Арким. — „Злодейские речи — моя любимая часть приключений…“
—… — Алькоген озадаченно уставился на сосредоточенно смотрящего в пол Ксандина. — У тебя инсульт?
— А? — отвлёкся от мыслебеседы с Аркимом Ксандин. — Нет, продолжай говорить то… что ты там говорил.
— В этом твоя проблема, Ксандин. — снисходительно отметил Алькоген. — Ты не слушаешь, когда нужно слушать, и слушаешь, когда не надо. Вот что тебе стоило три года назад отойти в сторону и не мешать мне?
— Честь и совесть. — с готовностью ответил Ксандин. — Две вещи, которых у тебя нет и не было.
— Ох уж эта героическая спесь… — устало отмахнулся Алькоген. — Твоя честь и совесть молча приняли бы моё правление, воплотись заговор в жизнь. Но вечно ты!..
Алькоген с яростью ткнул пальцем в Ксандина.
—… Ты всё портишь! — прошипел он озлобленно. — Из-за какой-то принцессы вступился за жалкого лордишку! Как она тебя отблагодарила за это? Назвала сына в твою честь? Ха-ха!
— Альк, я слишком долго шел сюда, чтобы слушать твои бредни и обличительные речи. — решил сократить словесный переход к драке Ксандин.
— Никогда не называй меня так! — провизжал Алькоген. — Квасьоген! Убей его!
„В общем, нет времени объяснять, сдавайся!“ — мыслеречью сообщил Ксандину Арким.
— Чего?! — возмутился герой.
„Ладно, похоже придётся объяснять. Протяни меч типа сдаёшься, а дальше действовать буду я!“ — развернуто объяснил Арким. — «„И это не подлость, а тактический приём!“»
Ксандин с недоверием посмотрел на свой меч.
„Да хватит пыриться на меня! Ты против Квасьогена вообще не кандидат! Он тебя с головы до основания ж… жупана[1] разрубит!“ — взялся за уговоры Арким. — „Один раз меня послушай, а? Я знаю, что делаю!“
Ксандин молча встал на колени, уронил щит и протянул меч вперёд.
— Как это понимать? — опешил тёмный маг Алькоген.
— Я сдаюсь, прими сей меч в знак моего поражения. — торжественно провозгласил Ксандин.
—… — Алькоген явно не ожидал такого поворота событий. У него точно была заготовлена речь над мёртвым Ксандином, на тему сожаления о гибели достойного врага. — Это, конечно, неожиданно. Но неужели ты думаешь, что я настолько тупой, чтобы спускаться вниз и принимать меч из твоих рук, когда у меня есть куча подчиненных? Шопал, забери его!
Гвардеец, стоявший справа от трона, без промедления подошел к стоящему на коленях Ксандину, взял из его рук меч, и отчётливо зажмурился, что было видно сквозь смотровые прорези в его шлеме. Ничего не произошло.
— Эй, я ведь действительно сдаюсь! — немного обиженно сказал ему Ксандин.
— Хм… — Алькоген задумчиво потёр подбородок. — Знаешь, мне такие пленные не нужны. Слишком подозрительно. И меч у тебя, вроде как магический… Квасьоген, убей его. Магии меча не хватит, чтобы преодолеть твою защиту, поэтому заколи Ксандина его же оружием.
Квасьоген кивнул и подошел к Ксандину. Передав секиру гвардейцу Шопалу, он принял из его рук Аркима и подошел к стоящему на коленях герою.
— Последние слова перед смертью? — прохрипел низким басом Квасьоген.
Ни Ксандин, ни Арким, ещё не слышали, чтобы эта махина была столь многословна. В редких совместных походах, даже в бытность Квасьогена нормального роста и комплекции, он обычно отвечал односложно и почти никогда не заговаривал первым.
— Арким! — воззвал Ксандин, испытывая прилив адреналина.
Меч внезапно вспыхнул ослепительно синим светом. Ксандин знал, что это значит — Арким высвобождал почти всю накопленную энергию, чтобы нагреть рукоять до максимально высоких температур.