Я выпрямился и попятился. Страх перед водой вернулся с прежней силой. Дурной запах только усугубил отвращение.
– Давай, Одноглазый! – подзадорил Хроудланд. – Тут не нужно уметь плавать. Здесь неглубоко.
– Извини. Не могу, – промямлил я.
Хроудланд был уже в одной нижней рубашке с открытым воротом. У него были рельефные мускулы и прямые ноги атлета.
– Чепуха. Я позабочусь, чтобы ты не утонул.
Он игриво рванулся вперед, схватил меня за пояс, словно собираясь потянуть к бассейну.
В панике я вырвался, отпрянул назад и устремился прочь, не разбирая дороги. И налетел на Беренгера, Отона и прочих, входивших в помещение. Беренгер бросил на меня странный взгляд, когда я, спотыкаясь, пронесся мимо них через вестибюль на улицу. Только здесь я остановился, переводя дыхание и не обращая внимания на запах.
Глава 6
Спустя пару часов Озрик отыскал меня среди недостроенных домов, где я смотрел, как мастер плотник соединяет стропила в косой замок. К тому времени мне удалось прийти в себя.
– Граф Хроудланд велел отвести тебя в королевские конюшни. Он поможет выбрать подходящего боевого коня, – сказал раб.
– Граф Хроудланд? – переспросил я.
– Это его титул. Он ждет, когда король назначит ему область для управления.
– Похоже, ты хорошо осведомлен.
Озрик огляделся, проверяя, что мы одни.
– Слуга одного из паладинов заинтересовался тобой. Спрашивает, не был ли ты при дворе короля Оффы.
Я ощутил укол тревоги.
– И что ты ему сказал?
– Я прямо ничего не ответил. Он сказал, что когда-то со своим хозяином, Герином, был в Англии.
Сперва показалось странным, что Герин ничего не сказал, когда накануне вечером я упомянул имя мерсийского короля. Но по размышлении вспомнил, что тот не участвовал в нашей беседе. Он, похоже, был не из тех, кто любит много рассказывать о себе. И все же я задумался, что он делал при дворе Оффы.
– Озрик, посмотри, не сможешь ли разузнать побольше. Если Герин шпион Оффы, это может повлиять на наше будущее в Ахене.
– Постараюсь. Думаю, слуга главным образом хотел похвастать, что он много где бывал.
Когда я посмотрел в худое темное лицо невольника, выражающее бдительность и осторожность, до меня дошло, как изменились наши отношения с тех пор, как Оффа отправил меня в изгнание.
– Озрик, я так должным образом и не отблагодарил тебя за то, как ты разделался с вероломными пиратами на коге, – сказал я.
– Головорезы снова продали бы меня в рабство, – тихо ответил он. – Предпочитаю служить хозяину, которого знаю.
– Я не это имел в виду. Я бы не хотел обращаться с тобой так, как раньше, будто ничего не произошло.
Он едва заметно, но красноречиво пожал плечами.
– У тебя нет выбора. Здесь, при дворе, все считают, что между хозяином и рабом должна быть дистанция. Иначе это вызвало бы подозрение.
– И все же без твоей помощи вряд ли мне удастся пережить придворные опасности, – сказал я.
Его голос сохранял ровный рассудительный тон.
– Вот поэтому нам и нужно держать дистанцию, по крайней мере, перед другими. Слуги и рабы всегда сплетничают между собой, и я принесу больше пользы, если меня будут считать таким же, как все, а я стану твоим соглядатаем.
Хоть и неохотно, мне пришлось согласиться с такими доводами.
– Что думаешь о графе Хроудланде? – спросил я.
– Обладает достоинствами и недостатками высокорожденного. Уверен в себе и решителен, но это делает его высокомерным, и он нелегко отказывается от того, что задумал.
– Следует ли ему доверять?
Озрик помолчал, обдумывая ответ.
– Думаю, да. У него есть чувство чести. И, кстати, он будет недоволен, если мы заставим его ждать.
Хроудланд встретил нас в конюшнях.
– Сожалею об утренней выходке. Я никак не мог ее остановить, – быстро проговорил он и повел меня меж двух рядов стойл, пока мы не подошли к приземистому гнедому мерину, глядевшему на нас, мирно жуя клочок сена. – Вот идеальный конь для тебя, Одноглазый. Ему восемь лет, он спокойный и уравновешенный, но у него хватит духу идти в первом ряду атакующих.
Вытянув шею, мерин понюхал меня и позволил погладить его бархатистый нос.
– Ценю твой совет. Мне только нужно научиться как следует ездить верхом, – осторожно сказал я, не понимая, почему граф проявляет обо мне такую заботу.
Мое лицо, наверное, выдало настороженность, поскольку он тихо сказал:
– И еще, касательно того, что случилось сегодня в купальне: прошу прощения, если напугал тебя.