Бродар Кейн откашлялся. Время пришло. Нет смысла это откладывать.
— Мне нужно кое–что знать, — сказал он.
Таран и Карвер посмотрели на него. Позади них троих ожидали остальные члены отряда. Время от времени кто–нибудь бросал любопытный взгляд в сторону Кейна.
— Продолжай, — сказал Таран.
— Мхайра. Моя жена. Я думал, что она мертва, но правда… правда в том, что Шаман ее изгнал. — Он умолк на мгновение. Боясь спросить. Боясь узнать ответ. — Не знаете ли вы, где она может быть?
Карвер выглядел озадаченным. Как и остальные члены его отряда, он знал Кейна только понаслышке.
Таран, однако, — другое дело.
— Я провел последние восемь лет в изгнании, — медленно проговорил он. — Бывал в Клыках повсюду. Везде, кроме центральной части, которая была для меня под запретом после изгнания. Я никогда не видел и не слышал ничего такого, что навело бы меня на мысль о Мхайре.
Кейн поник.
— Кроме… было это как–то вечером… — Таран закрыл глаза, словно в поисках чего–то, погребенного глубоко в его промытом алкоголем разуме. — Я двигался на юг два месяца назад. Возвращался домой, услышав, что Шамана свергли. По пути проходил мимо Берегунда. Сейчас это лишь сожженные руины, но я хотел увидеть их своими глазами. Как бы то ни было, в нескольких милях оттуда я заметил поле с парой домов. Помню, я удивился. Не мог понять, почему армия, наступавшая на столицу, оставила их нетронутыми. Я увидел свет в одном из этих домов и подумал: это напоминает мне то место, о котором рассказывал друг в Красной долине. Когда нас окружила армия Таргуса Кровавого Кулака, и люди вокруг нас умирали, и мы были уверены, что вот–вот присоединимся к ним. Я спросил, что заставляет тебя держаться. Продолжать биться. И ты ответил, что представляешь себе, как возвращаешься домой, проделав долгий путь, после того как все будет кончено, и ты ступаешь из тени в свет.
Слушая Тарана, Кейн задрожал.
— Два месяца? — спросил он хриплым голосом. — Ты сказал, это было два месяца назад?
— Да, два месяца. Ну, неделя туда, неделя сюда.
Кейн колебался, его охватила нерешительность. Ничего ему так не хотелось, как найти лошадь, поскакать домой, и отыскать Мхайру, и заключить ее в объятия. Но этот путь займет несколько драгоценных дней и уведет его в сторону от Сердечного Камня.
Он нужен Магнару. Его сын в большой беде. Обещание, которое он дал Мхайре, пылало в его груди.
— Мне нужна лошадь, — сказал он, поднимаясь на ноги.
Карвер перевел взгляд с Тарана на Кейна.
— Ты уезжаешь?
— Я собираюсь присоединиться к твоему отцу и его армии. Больше нельзя терять времени.
— В миле отсюда к северу есть ферма. Там должна быть какая–нибудь лошадь.
Кейн пошел к Брику и Коринне. Когда он приблизился, они повернулись. Поколебавшись, Кейн положил руку на плечо Брику.
— Я собираюсь присоединиться к армии. Мой сын нуждается во мне. После этого я отправлюсь домой к Мхайре. Она здесь, Брик. Она жива.
Брик посмотрел на него, а затем его веснушчатое лицо расплылось в улыбке до ушей.
— Я знал, что найдешь ее! — воскликнул он, его зеленые глаза блестели.
Ему в затылок попал снежок, и он повернулся. На него глядел и улыбался Майло с мокрыми от снега руками. Остальные найденыши вместе сооружали огромного снеговика.
— Его зовут Хрипун! — радостно крикнул Крошка Том.
— Коринна и я собираемся с детьми в Южное Пристанище, — сказал Брик, стряхивая снег с рыжих волос. — Нужно, чтобы кто–нибудь за ними присматривал.
Кейн кивнул. Он так и думал.
— Карвер говорит, что в столице вы будете в безопасности, насколько это возможно в темные времена. Зеленый предел выступил против Кразки. Королевские гвардейцы, которые проходили здесь в поисках малышей, будут убиты на месте, так же как и всякий, кто служит этому мяснику. Мы теперь в состоянии войны. — Он повернулся к Коринне. — Присматривай за юным Бриком, — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. — Он не столь крут, как думает.
— Я постараюсь, — ответила Коринна, робко улыбнувшись.
— Ну, тогда хорошо, Брик, — сказал Кейн. Он кашлянул.
— Хорошо, — ответил Брик, не глядя ему в глаза.
Они постояли неловко, а потом Кейн обнял юного огненновласого лучника.
— Береги себя, слышишь? — прошептал он. — Я приеду взглянуть на тебя, когда все это закончится.
Он почувствовал, как Брик кивнул и что–то подозрительно влажное прокатилось по щеке мальчика и опустилось на его руку. Возможно, талый снег, только вот оно было теплым.
Расставшись с юными, Кейн пошел попрощаться с Яной. Она кивнула ему и поправила свою повязку.
— Жаль, но я вскоре должна отправляться. Нет никаких признаков вора, и мой суженый ждет меня. — Снег теперь пошел сильнее, покрывая хлопьями ее черные волосы и одежду.
— Ты так и не сказала мне, кто же твой суженый.
Яна несколько смутилась.
— Помнишь, я говорила тебе, что он многому меня научил? Я имела в виду — в буквальном смысле слова. Он… был… моим наставником в Академии. Наши отношения запрещены законом. Я думала, что, если вызовусь добровольно на это задание и добьюсь успеха, на наше неблагоразумие посмотрят сквозь пальцы. Но я потерпела неудачу.
— Ты знаешь, — сказал Кейн, — в неудаче нет ничего стыдного. И бояться — не стыдно. Кое–кто сказал мне однажды: подчини себе страх. Преврати его в оружие.
— Мое тело — это мое оружие, — сказала Яна, хотя прозвучало это гораздо менее уверенно, чем во время первой их встречи.
Она еще молода, напомнил себе Кейн. Она могла говорить на шести языках, и быть мастером Единения, и агентом одного из самых могущественных лордов–магов Конфедерации, которого ее народ называл Чародеем–Императором, но она все еще постигает, кто она на самом деле.
Он откашлялся.
— Мне кажется, что ты можешь скрывать свой страх лучше, чем кто бы то ни было. Преврати его в свой меч, и свой щит, и свою броню. Сделай из него такое, чтобы ничто не смогло его пробить.
Похоже, Яна размышляла над его словами.
— Спасибо, — сказала она. — Желаю тебе удачи. Я бы хотела помочь тебе в твоей войне, но мне нужно доставить весть Императору. Гхолама необходимо остановить.
Кейн кивнул и попрощался с жительницей Нефритовых островов. Он увидел, что Таран сидит на снегу, уставившись в никуда. Бродар собирался оставить его в покое, но у бывшего Хранителя был такой расстроенный, печальный вид, что Кейн не смог пройти мимо.
— Отряд Карвера направляется на север, чтобы присоединиться к армии, после того, как они закончат набирать здесь воинов, — сказал Кейн. — Ты идешь с ними?
— Думаю, да.
— Хочешь умереть?
— Мне следовало умереть в Красной долине. Никогда не мог справиться со своими демонами. Думаю, я мог бы с таким же успехом умереть, сражаясь с другими демонами. Теми, что попроще. Может, увижу снова свою дочь перед концом. Может, и нет. Думаю, ей все равно — выйдет так или иначе.
— Твоя дочь. Это был твой ответ в Красной долине, когда я задал тебе тот же вопрос, что и ты — мне.
— Да, — сказал Таран. — Я помню.
— А как ее имя? Ты же знаешь, у меня с именами всегда было неважно.
Таран поднял на него взгляд.
— Илландрис, — ответил он.
Прошло несколько секунд, двуручный меч Кейна выпал из его бессильных пальцев, и он осел на колени в снег.
ПРАВДА ЖЕЛЕЗА
Буран становился все сильнее, пронизывающий холод забирался под его доспехи и заставлял стучать зубами, несмотря на толстый плащ, в который он плотно завернулся, и опущенный капюшон. Он ненавидел зиму. Он ненавидел эту страну. Боги, как он ненавидел эту страну!
«Зачем я вернулся?»
Это больше не имело значения. Он покидал ее, возвращался к цивилизации, и к чертям Герцога и его людей. Если они его обнаружат, что ж, он их убьет. Он — рыцарь. И пусть эти ничтожные псы узнают, почему он заслужил некогда имя Властелина Меча.
Ему каким–то образом удалось пробраться через расположение противника. Воины Зеленого предела стояли лагерем и были готовы выступать на Сердечный Камень, но, будучи непрофессионалами в военном деле, оставили бреши в своих боевых порядках, достаточно большие, чтобы он смог беспрепятственно проскакать на своем коне. Они не пытались его остановить. Несомненно, они просто ошибочно приняли всадника в плаще за одного из своих. Он улыбнулся за своим забралом. Еще несколько миль, а там — манящие Зеленые Дебри. Вскоре он окажется за пределами этого адского места, чтобы никогда больше сюда не возвращаться.