Кое–как ковыляя, она обошла неглубокую долину, где они устроили слишком короткий привал, осматривая спящих детей, растянувшихся на осенней траве. Большинство просто рухнули наземь там, где стояли, погрузившись в глубокий сон, как только их маленькие тела коснулись земли. Она колебалась, охваченная чувством вины за то, что собиралась сейчас сделать. От этого не уйти.
Илландрис принялась громко хлопать в ладоши, двигаясь от одного ребенка к другому. Некоторые зашевелились, и им удалось подняться, протирая уставшие глазки. Другие просто не замечали ее усилий, они настолько изнемогли, что могли проспать даже грозу.
К счастью, Коринна поднялась, чтобы помочь ей. Волосы девочки превратились в грязное месиво, а синие глаза отчасти утратили свой блеск, но она заботилась о других детях с преданностью старшей сестры. Илландрис тоже была такой когда- то. До того дня, когда, встав с постели, она нашла отца, рыдающего над телом забитой матери. До того как она заставила себя стать холодной, как зимний снег, чтобы выжить.
Коринна быстро обошла бивак, поднимая детей со словами утешения. Йорн занимался распределением добытой еды. Зеленый предел сохранял нейтралитет в гражданской войне, охватившей всю центральную часть страны, и даже Король–Мясник понимал, что главный зерновой район Высоких Клыков слишком важен, чтобы вовлекать его в этот конфликт. Однако искать убежища здесь, в непосредственной близости от Королевского предела, было слишком опасно. Кразка нашел бы их в конце концов. А если не он, то Герольд после своего возвращения. Они не найдут себе прибежища, пока не выберутся из Высоких Клыков.
— Почему они нас не преследуют? — спросила Илландрис у Йорна на третий день после того, как они сбежали из Сердечного Камня.
Неразговорчивый воин просто пожал плечами. Те, кого Кразка послал за ними, похоже, чего–то выжидали.
Становилось уже поздно. До Зеленых Дебрей оставалось всего лишь несколько миль. Даже лучшие следопыты быстро потеряют преследуемую добычу в запутанных лабиринтах этого обширного и сверхъестественного леса. Впервые с того времени, как они покинули столицу, Илландрис начала надеяться, что им удастся добраться до безопасного места.
Но эта надежда быстро растаяла. Через час после выхода из лагеря они взбирались на холм, и Йорн заметил маленькую группу, которая приближалась с севера.
— Похоже, их с полдюжины, — прогремел огромный воин. — Они идут пешком.
Прикрыв глаза от солнца, Илландрис окинула взором горизонт. Ее зрение ухудшилось с тех пор, как Кразка распорол ей лицо, но она разглядела группу, о которой сообщил Йорн. Они были слишком далеко, чтобы увидеть детали, но одна из фигур сверкала серебром в ярких лучах послеполуденного солнца, и хватило мгновения, чтобы девушка с ужасом поняла:
«Это железный человек. Это, должно быть, он».
Илландрис повернулась к Йорну.
— Сэр Мередит с ними, — сказала она. — У него… есть кольцо из абиссума. Моя магия на него не подействует. Они нас догонят. — Илландрис сморгнула слезы.
Она знала, что это — глупый план. Она понимала это с самого начала.
Сироты с любопытством смотрели на нее, все, кроме Коринны, чьи чудные глаза наполнились страхом.
— Я просто хотела спасти их, — прошептала Илландрис.
Услышав тихое постукивание, она поняла, что дрожит — аж кости в мешке застучали друг о друга.
— Уходите.
Йорн проговорил это слово медленно и взвешенно. Его взгляд был прикован к приближающейся группе, на морщинистом лице высечена непреклонная решимость.
— Я задержу их, насколько смогу.
Сделав глубокий вдох, Илландрис попыталась унять дрожь в теле.
— Ты не сможешь сражаться — их так много.
Йорн извлек свой палаш, и его глаза сощурились, словно он видел то, что произошло давным–давно.
— Рейн — не единственный королевский гвардеец, который выжил в Красной долине. Я тоже был там. Многих поубивал в тот день. И сейчас я умру, только забрав с собой несколько человек. Бери детей и беги. Не оглядывайся назад.
Илландрис положила дрожащую руку на широкое плечо Йорна.
— Спасибо, — сказала она. — За все.
Громадный воин просто кивнул. Затем принялся отвязывать деревянный щит, закрепленный на спине.
Илландрис повернулась к сиротам.
— Быстро, дети. Мы должны добраться до Зеленых Дебрей до ночи.
Сэр Мередит поднял забрало своего железного шлема и вытер пот с носа. Затем повернулся к Рейну, стоявшему рядом.
Борода этого дурня была покрыта красным порошком, его лицо время от времени подергивалось, словно кто–то тыкал ему в зад копьем. Это было просто невыносимо.
— У тебя что, нет чести? — осуждающе спросил он.
Рейн наблюдал за приближением дородного Йорна. Его глаза выглядели подозрительно влажными.
— Чести? — спокойно повторил он. — Я забыл, что это такое.
— Честь — это не потворствовать своему омерзительному пристрастию к джхаэлду, когда несешь королевскую службу!
— А фермеры, которых мы убили? В чем была честь там? — Рейн покачал головой, костяшки его пальцев, сжавших рукояти двух ятаганов на поясе, побелели.
Увидев это оружие в действии, Мередит был вынужден признать, что эпитет Красный подходит Рейну. Хоть этот кретин и торчит на джхаэлде, но сражаться умеет.
— Это был приказ короля, — солгал он. В действительности он действовал по собственной инициативе. — Казни послужили необходимым предупреждением этой земле козотрахателей. Я познал ценность страха у короля Рэга. Ужас может быть более действенным, чем армия, для подавления возможного мятежа.
Райдер сверкнул желтозубой ухмылкой и провел рукой по коротко остриженным седым волосам. Несмотря на то, что ему было уже далеко за пятьдесят, поджарый следопыт, похоже, куда выносливее, чем любой из молодых парней, которые отправились из Сердечного Камня в погоню за предателем Йорном и похищенными найденышами.
— Это напоминает мне добрые прежние дни — убивать, чтобы дать людям знак, — сказал он. — Было время, когда весь Зеленый предел страшился Бича и нашей маленькой банды.
Сэр Мередит поморщился — от этого типа исходила затхлая вонь. Райдер — всего лишь низменный убийца, презренный спутник для такого рыцаря, как он. То, что он вынужден терпеть его общество в этих поисках, было откровенным оскорблением.
— Бича? — с презрением повторил он. — Воображения тебе недостает так же, как гигиены, песья морда.
— Да это Скарн придумал, а не я, — быстро ответил Райдер. — И меня зовут не песья морда.
«Трудно его разозлить, этого Райдера, — подумал сэр Мередит. — Как и всех, у кого не хватает гордости и чести. Как всех, кто по природе своей почти не поднялся над дикими животными».
— Недалеко ушел от собаки, по правде говоря, — выпалил он, эти слова вылетели из его рта сами собой.
Райдер сощурился.
— О чем это ты, Властелин Меча?
Сэр Мередит пренебрежительно махнул рукой.
— Да не бери в голову! А теперь заткнись и избавь меня от своего тошнотворного дыхания. Предатель приближается.
Йорн медленно и размеренно шел к ним, три королевских гвардейца и их свита взяли оружие на изготовку. Они значительно превосходили изменника численно, не говоря уж о мастерстве, но сэр Мередит не мог не ощутить некоторое волнение от романтики ситуации. Одиночка, выходящий навстречу верной смерти, — это напомнило ему истории, которые читала ему мать. Ее рассказы о рыцарях и их благородстве были для него отдушиной, миром, куда он мог удалиться, когда дед решал навестить его среди ночи. Больше всего Мередит сожалел о том, что сердце подвело этого старого выродка прежде, чем внук стал достаточно взрослым, чтобы отомстить ему.
— Пристрелить его? — пробормотал Райдер.
Сэр Мередит даже не заметил, как тот извлек стрелу из колчана. Быстрый парень. И меткий, судя по тому, как он всадил стрелу в спину дочери фермера с шестидесяти ярдов.