— Тишина! — рявкнул он. — Я желаю говорить.
Гул не улегся, и секундой позже Голди завопила:
— Заткнитесь!
Это возымело желаемый результат: таверна быстро затихла.
— У меня есть хорошие новости для вас, джентльмены, — сообщил Корвак с отталкивающей ухмылкой. — Как все вы знаете, Хозяйка прежде всего целомудренна.
— Целомудренна? — выкрикнул кто–то из толпы со смешком. — А я слышал совсем другое! Да она перетрахалась с половиной тех сумнианцев!
— Может, ты имел в виду, что она многомудрая? — крикнул кто–то еще.
Лицо Корвака вспыхнуло.
— Это я и сказал! Многомудрая! Прочистите свои уши, сукины дети!
— Он сказал многомудрая\ — завопила Голди, брызгая слюной.
Один из Бешеных Псов — помощников Корвака — быстро зашептал что–то на ухо своему предводителю. После короткой паузы, во время которой Корвак явно боролся с собой, ему удалось восстановить самообладание.
— Как я говорил… Хозяйка — прежде всего многомудрая правительница. Вчера она прислала весть Троице, и вот я здесь, чтобы передать вам это послание. Белая Госпожа решила, что труды ваши здесь завершены. И, начиная с завтрашнего дня, все вы свободны.
— Свободны? — прошептал Улыбчивый в наступившей вдруг оглушительной тишине.
— Именно это я и сказал. Завтра все вы поплывете в Телассу, и вам будет даровано прощение Белой Госпожи. Это — гораздо больше, чем все вы заслуживаете, но кто я такой, чтобы идти против воли Хозяйки?
После объявления Корвака таверна взорвалась криками радости. Коул наблюдал за всем этим, словно ястреб, дожидаясь подходящего момента, чтобы вмешаться. Все разворачивалось именно так, как сказал Танатес.
Корвак показал на стойку, где подавальщицы наполняли кружки элем.
— Поскольку это ваш последний вечер здесь, мы устроили вам на прощание маленький праздник. Награда за ваш тяжкий труд, можно сказать. Бесплатные напитки для каждого мужчины!
— И бесплатная закуска для любого мужчины, кто захочет, — добавила Голди очень торжественно.
Это вызвало еще больше радостных восклицаний. Коул решил: пора. Сделав глубокий вдох, он поднялся и протолкался сквозь толпу к столу в центре.
Он заговорил громко и медленно, чтобы его услышали за стоящим гулом:
— Прошу прощения, ты только что сказал «награда»? Да я скорее трахну шаркуна, чем приближу свое мужское достоинство к этой мегере.
Радостные крики затихли почти сразу, и таверна вновь погрузилась в тишину. У Корвака отпала нижняя челюсть. Похоже, он был просто ошарашен, что кто–то посмел так дерзко оскорбить его.
— Как ты назвал мою девушку? — прошипел он.
Коул пожал плечом.
— Так, как она заслуживает. Ты полное дерьмо, Корвак. Этих людей не планируют освободить. Ты собираешься всех их убить.
Улыбчивый расплылся в улыбке, совершенно бессмысленной в сложившихся обстоятельствах.
— Убить? О чем ты говоришь?
— Эль в тех кружках отравлен. Любой, кто сделает хоть глоток, вскоре обнаружит, что мышцы ему не подчиняются. Бешеные Псы планировали перерезать вам горла, когда вы окажетесь беспомощны.
— Кто ты? — завопил Корвак.
— Белая Госпожа решила, что Новая Страда — неудачный эксперимент, — продолжил Коул, проигнорировав вопрос. — После того как она узнала правду о магии, добытой в Заброшенном краю, она решила ликвидировать это место. Она решила всех убить. Включая и тебя, Корвак, как только твои парни станут не нужны.
Корвак с глухим стуком спрыгнул со стола. Лицо предводителя Бешеных Псов судорожно подергивалось, он едва не лопался от ярости.
— Что ты за хрен такой? — проревел он.
Подняв руку в перчатке, Коул стянул капюшон. Стоящему напротив него понадобилось лишь мгновение, чтобы понять, на кого устремлены его налитые ненавистью глаза.
— Призрак, — прошипел Корвак с перекошенной от отвращения рожей. — Сукин сын.
Пальцы Коула сжали эфес Проклятия Мага.
— Я знаю, что ты послал Тесака, чтобы убить меня, Корвак. Ты трус. Трус и мерзавец.
— Мне следовало прикончить тебя самому, — рявкнул Корвак.
Он бросился на Коула, который ожидал этого и, увернувшись, дал хорошего пинка Бешеному Псу под зад, и тот растянулся на полу лицом вниз.
— Знаешь что, Корвак? — воскликнул Коул. — Мой друг Деркин сказал, что ты был приличным человеком, когда приехал в Новую Страду. И многие из вас, Бешеных Псов, были такими. Но Заброшенный край отравляет души. Зловоние Черного Властелина не только уродует землю, оно действует и на людей, делая их подлыми и безумными.
— Зачем Белой Госпоже делать с нами такое? Я думал, она — справедливая правительница. — Это сказал Скиталец, крупный телассец, который угощал Коула в ту ночь, когда Корвак и его люди устроили на него засаду.
Даварус повернулся к дородному шахтеру.
— Помнишь, ты сказал мне, что чувствуешь себя здесь более живым, чем в Телассе? Белая Госпожа дурманит всех в городе наркотиками. Замораживает мозги и подавляет нежелательные для себя мысли. Весь город зачарован ею. Она также забирает ваших нерожденных детей. Проводит над ними эксперименты и стирает ваши воспоминания, чтобы вы ничего об этом не помнили.
Подняв руки, Скиталец прижал пальцы к вискам.
— Иногда я вижу этот сон. Мне снится, что у меня вот–вот будет еще один ребенок, но моя жена исчезает, не успев родить. Когда она возвращается, в ее животе больше нет ребенка.
Другие Должники стали угрюмо бормотать что–то, уставившись в пол с озадаченными лицами, или задумчиво поджимали губы, словно пытаясь что–то вспомнить.
Неожиданно Голди бросилась на Коула. Он не успел ничего предпринять, и она, чиркнув по щеке ногтями, оставила ему кровавые царапины.
В нем вспыхнула ярость, такая неистовая, что он едва удержался, чтобы не броситься на женщину и не изрезать ее на кусочки. Его остановило воспоминание. О том, как кухонный нож вонзается в Тупого Эда снова и снова, а Коул лежит там беспомощный, и светосферы зловеще отсвечивают в безумных глазах Тесака. Он поднял взгляд на искусственный свет под потолком.
Это все светосферы, напомнил он себе, припоминая, что говорил ему Танатес, и заставляя себя успокоиться. «Они созданы из магии, добытой в Заброшенном краю. Они не просто излучают свет. Они усиливают отрицательные эмоции».
— Прекрасно, детка, — прошипел Корвак.
Предводитель Бешеных Псов поднялся на ноги и направил свой меч на Коула, но успел лишь взвизгнуть от неожиданности, когда Скиталец могучей рукой схватил его за шею.
— Призрак говорит правду? — спросил Скиталец. — Ты планируешь нас отравить? Я собирался домой в следующем месяце. Домой, к семье.
В ответ Корвак развернулся и всадил меч в грудь Скитальцу. Дородный шахтер тихо охнул, по его подбородку побежала кровавая пена, и он рухнул на колени.
И вот тут–то и разверзся ад кромешный.
Друзья Скитальца бросились на Корвака, и Коул без промедления убрался с их дороги. Хотя они были не вооружены, из–под их грязных жилетов выпирали мощные мускулы, а в это время другие шахтеры стали искать, чем бы вооружиться. Один из них схватил стул и разбил его о голову Бешеного Пса, оказавшегося перед ним.
Подручные Корвака в ответ выхватили свои мечи. В считаные секунды таверна превратилась в котел кипящей ненависти, люди, охваченные яростью, колотили, кололи и душили друг друга до смерти, а смрадный воздух дрожал от гнусной брани и гневных воплей. Дымина добыл где–то факел и теперь, держась в стороне от дерущихся, пытался поджечь таверну.
«Вот дерьмо», — подумал Коул.
Все это получилось не совсем так, как планировали он с Танатесом, но теперь уже ничего не поделаешь. Пора приступать к следующей части плана. Он прорвался к двери и выбежал наружу. Коул спешил на восток через весь городок, а его дыхание в прохладном вечернем воздухе превращалось в клубы пара. Через несколько секунд он налетел на патруль Белых Плащей, которые ковыляли в противоположном направлении, к таверне.
«Знают ли они о планах Троицы?» — подумал Коул.