По мере того как они наблюдали за бандитами, выскакивающими из туннеля, становилось ясно: что–то не так. Бандиты с бледными от ужаса лицами разбегались во всех направлениях. Некоторые из них принялись карабкаться по холму прямо под ними, отчаянно стремясь убраться от чего–то жуткого, что случилось с ними в туннеле. Сам Пятибрюхий находился впереди, задавая темп, несмотря на свою громадную массу.
И тут задрожала земля и в послеполуденном свете появилось то, что было причиной истерии бандитов, будто кошмар из пламени и теней ступил в мир наяву.
— Вот черт, — прошептал пораженный Кейн.
Существо, вышедшее из туннеля, формами напоминало человека и ростом было ненамного больше и в то же время гораздо меньше великанов и мерзостных порождений магии, с которыми он сражался за минувшие годы. Но, когда он всматривался в него, проникая взглядом сквозь языки пламени, обвивавшие темную фигуру, казалось, будто он смотрит в бездну. Бродар стиснул зубы, его сердце сжималось не от того, что он видел, а от того, чего не мог разглядеть. Полное отсутствие света и тепла, словно он смотрел в пустую бездну.
Этот кошмар, казалось, плыл по земле, оставляя за собой след из опаленного камня. Вытянув вперед неясно очерченную руку, он обхватил шею неудачливого бандита, который удирал недостаточно быстро. Человек закричал, это был нескончаемый вопль, который перешел затем в дикий визг. Через несколько секунд его кожа задымилась, и он начал светиться — адское пламя пожирало его изнутри. Бандит становился все ярче и ярче, пока его плоть не прорвали тысячи крошечных трещин. Затем он просто провалился внутрь себя, оставив лишь плывущее в воздухе облако пепла.
— Гхолам, — сказала Яна голосом, сиплым от страха. — Кто- то привел его в действие.
Ты можешь его остановить? — быстро спросил Кейн.
Яна беспомощно покачала головой.
— Только украденный ключ может обездвижить гхолама.
Тогда давайте убираться к чертям отсюда.
Спутники повернулись и понеслись, то бегом, то взбираясь по изобилующей выступами поверхности. Минуты тянулись одна за другой, и Койн отставал все сильнее. Яна превратилась в далекую точку, Хрипун — в размытое зеленое пятно позади нее. Джерек и Брик были позади них, но все же в сотне ярдов впереди Кейна. Рыжеволосый юнец оглянулся и замедлил шаг.
«Он ждет меня», — в ужасе подумал Кейн. Он яростно замахал рукой на мальчишку.
— Уходи, — крикнул он. — Не беспокойся обо мне. — Но, если Брик и услышал его, он не тронулся с места. — Уходи! — снова проревел Кейн.
На сей раз Брик заколебался, а затем повернулся и бросился за остальными.
Кейн старался поддерживать темп, но ноги не желали подчиняться. Каждый шаг давался ему с таким трудом, словно он брел по тому озеру смолы в лагере бандитов. Добравшись до очередного менгира, он вынужден был остановиться, чтобы перевести дыхание. Прислонившись к камню, он втягивал воздух в легкие.
Кейн быстро огляделся по сторонам. Остальные исчезли.
— Черт побери, — выдохнул он, прислонившись спиной к менгиру, и соскользнул на землю.
Интересно, бродит ли еще где–нибудь в округе гхолам, подумал он. Вполне вероятно, что пытаться выяснить это, сидя здесь, — отнюдь не в его пользу. Упершись ладонями в камень, он попытался оттолкнуться от него, чтобы подняться.
— Ургх, — произнес Кейн и рухнул наземь.
Ему нужно отдохнуть минутку, вот и все. Всего лишь минутку, чтобы его глухо колотящееся сердце немного успокоилось, а потом он поднимется и пойдет дальше.
На его шею надавило что–то холодное. Дернувшись спросонья, Кейн ударился головой о гранитную глыбу за спиной. На секунду он был сбит с толку. Затем его взгляд сфокусировался на многочисленных подбородках, которые покачивались за стальным клинком, прижатым к его горлу, потом в поле зрения появилось лицо.
— Где остальные? — спросил Пятибрюхий с загнанным видом.
Кейн задержал дыхание. Одно неверное движение, и бандит вскроет ему горло, как борову во время берегундского средизимнего фестиваля в былые годы.
— Ума не приложу, — прохрипел он.
Пятибрюхий нервно огляделся по сторонам. Его что–то сильно беспокоит, отметил Кейн. Трудно было не заметить дрожащий клинок, острый, как бритва, в дюйме от собственного горла.
— Ты их замедлял, так ведь, старикан? Не знаю, как тебе удалось удрать из лагеря, но больше тебе не ускользнуть. Ты мне нужен как приманка.
— Приманка? — повторил Кейн. Это звучало не особо многообещающе.
Пятибрюхий кивнул, и мышца под его левым глазом стала подергиваться.
— На нас что–то напало, — сказал он отрывисто, — когда мы планировали устроить на вас засаду. — Голос бандита упал до шепота, исполненного ужаса. — Я — последний. Остальные… они мертвы. Исчезли.
Кейн осторожно сглотнул.
— Думаешь, оно все еще гонится за тобой?
Пятибрюхий в отчаянии покачал головой.
— Мы разделились, и поставили ловушки, и все–таки не могли оторваться от этого ублюдка. Ему невозможно причинить боль. Его невозможно остановить.
На его лице отразился такой ужас, что Кейн чуть не пожалел его, пока не услышал следующего:
— Ты уведешь его от меня.
— Я — не в том состоянии, чтобы от кого–то удирать.
— Заткнись! — завопил Пятибрюхий, и его мясистые челюсти затряслись.
До Кейна дошло, что бандит доведен до предела, его разум поврежден тем, что он увидел в туннелях.
Пятибрюхий кивнул на левую руку Кейна.
— Подними ее, — сказал он. — Прижми к камню.
Не сводя безумных глаз с Кейна, бандит опустил свободную руку к поясу и вытащил мачете очень зловещего вида.
Сердце Кейна упало.
— Это, к чертям, невероятно!
Пятибрюхий прижал ятаган к его горлу, и Кейн почувствовал, как по шее побежала теплая струйка крови.
— Твоя рука или твоя голова, старикан.
Очень медленно Кейн поднял левую руку и прижал ладонью к камню.
— Тебе не нужно этого делать.
— Я же не дурак! При первой же возможности ты достанешь свой двуручный меч. Знаешь что? Я думаю, что предпочту видеть тебя без рук.
— Без рук? — повторил в ужасе Кейн. — Ты хочешь отрубить их обе?
— Я не хочу рисковать.
В голове у Кейна зашумело — его ум напряженно искал выход из положения. Впервые со дня погребального костра Шамана он чувствовал себя поистине бессильным. Он подумал о Мхайре, и его глаза наполнились слезами. Он уже так близко сейчас к Высоким Клыкам. Он не боялся смерти, не боялся ее уже много лет, но не хотел умирать, не увидев лица Мхайры еще раз.
Не сказав своему сыну, что сожалеет.
Пятибрюхий приложил зазубренное лезвие мачете к запястью Кейна.
— Будет больно, но я предупреждаю: станешь суетиться, и я сделаю с тобой то же, что с тем щеголем Гластоном…
Пятибрюхий охнул, и что–то брызнуло в глаза Кейну. Оно было теплым и влажным, и понадобилась вся его сила воли, чтобы не пошевелить свободной рукой и вытереть лицо. Вместо этого он отчаянно замигал. Когда в глазах прояснилось, он увидел, что из чудовищного брюха бандита что–то торчит. Это был наконечник стрелы, блестящий от крови. Он пробил его сзади и прошел почти по прямой сквозь тело.
Секундой позже Пятибрюхий опрокинулся на спину и завизжал. Быть может, Кейн только вообразил себе это, но ему показалось, что земля дрогнула, когда непомерная груда шмякнулась оземь.
Над холмом показались два знакомых лица, одно — в шрамах от ожогов и очень недовольное, другое — молодое и веснушчатое.
— Вы вернулись, — выдохнул Кейп.
Джерек нахмурился и поскреб короткую бороденку.
— Брик сказал, что ты на грани. Я провел два года, спасая твою жалкую старую задницу. Ну и подумал, что такое — выручу еще разок.
— Я сказал ему, чтобы убегал, — заявил Кейн, кивая на Брика.
Мальчик смотрел на Пятибрюхого со странным выражением на лице.
— Парнишка был полон решимости помочь. Думаю, он почти так же упрям, как и ты. — Джерек сощурился на Пятибрюхого. — Какого хрена, Кейн? К тебе подобрался этот мешок дерьма? — Волк засадил поверженному бандиту сапогом под ребра. Пятибрюхий дернулся и застонал. — Задницу такого размера даже твои бесполезные старые зенки должны были углядеть за милю.