Выбрать главу

— Передайте вашему лорду–магу вот что, — прокричала женщина–мятежница. — Сыновья и дочери Мелиссан не успокоятся, пока Белая Госпожа не откажется от своих притязаний на этот город! — Она сунула руку под плащ, сжав там что–то. Затем внезапно застыла на месте, выпучив в замешательстве глаза. Ее товарищи также оказались парализованы, их тела застыли в неестественных позах.

По сильному покалыванию во всем теле Саша почувствовала, что здесь присутствует магия. Она окинула взглядом площадь. Вот он — Полумаг. Он сосредоточился на мятежниках, его губы безмолвно шевелились. Не думая, она повернулась к Амбрил.

— Дай мне этот нож.

Он не замечал ее, пока она не оказалась рядом. По оливковой коже Полумага сбегали струйки пота, его лицо оказалось поразительно молодым. Чародею — чуть за тридцать, но в его зеленых глазах больше цинизма, чем в смертоносном взгляде злейшей старой девы.

— Мне нужны объяснения, — сказала Саша, нависнув над ним и угрожающе направив нож ему в лицо.

— Не сейчас, — прошипел Эремул. Он бросил на нее взгляд, и его глаза округлились, когда рядом с ней он заметил Амбрил. — Это ты! — воскликнул Полумаг.

Он отвлекся и переключил внимание всего лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы ослабить воздействие заклинания, и женщина–мятежница вновь ожила. Она собиралась швырнуть свою зажигательную бомбу и не успела, поскольку одна из служительниц Белой Госпожи молниеносно перенеслась через площадь и едва заметным движением свернула ей шею.

Как только магия, которая обездвижила их, перестала действовать, двое мужчин бросились бежать. Еще одно неуловимое движение — и тело одного из них взмыло в воздух, а его бьющееся сердце оказалось в фарфоровой ладони служительницы. Единственный еще живой бунтовщик, окинув площадь безумным взглядом, резко сменил направление и бросился прямиком к Саше.

Из вытянутой руки Полумага с треском вылетела молния и ударила бегущего мятежника прямо в грудь. Забившись в конвульсиях, он через несколько секунд рухнул наземь прямо перед ними.

— Ты что, помогаешь нас убивать? — яростно выпалил Полумаг.

Саша опустила взгляд на обугленное тело мятежника и с трудом сглотнула, увидев керамический шар, зажатый в его руке. «Это лунная пыль, — осознала она. — Я не могу мыслить ясно».

Амбрил смотрела на Полумага, и на ее лице застыло странное выражение.

— Неудивительно, что ты здесь. Какая бы напасть ни приключилась с городом, ты тут как тут. Смерть влечет тебя, как червя.

Чародей усмехнулся.

— Я мог бы сказать то же самое о тебе. Что за вечер — хуже, наверное, некуда. Не хватает только застать по возвращении домой Айзека, который удовлетворяет сам себя в моей постели, и я буду в полном порядке.

— Айзека? — Несмотря на обуявшую ее ярость, Саша была заинтригована, услышав имя странного слуги.

— Лучше не спрашивай. — Полумаг нахмурился, бросив взгляд на тело мятежника. — Что это? — Подавшись вперед в своем кресле, он указал на труп. Рубашка мужчины сгорела, обнажив его изуродованную грудь.

Опустившись на колени, Саша стала рассматривать труп, радуясь тому, что ее измученный наркотиком нос не воспринимает зловоние обугленной плоти.

— На его шее — тату. Какая–то надпись.

— И что там написано?

— Я не знаю этого языка, — отрезала она. — И ты заблуждаешься, если думаешь, что я стану оказывать тебе какие–то услуги. Я приходила к тебе за помощью. А ты захлопнул передо мной дверь.

Полумаг обвел глазами площадь. Саша проследила за его взглядом. На площадь шли все новые стражники с ведрами воды, которую они брали из резервуаров под городом. Горожане объединялись в группы, чтобы тушить пожары, продолжавшие бушевать в восточном направлении. Врач занимался ранеными, аккуратно разложив вокруг все необходимое для оказания первой помощи.

— Хорошо, — сказал Полумаг устало. — Пойдем со мной в хранилище, и я отвечу на твои вопросы. У меня и свои имеются. — Нахмурившись, он опустил взгляд на дымящееся тело. — Сначала я должен попросить тебя кое–что для меня сделать.

Она прищурилась.

— Что?

— Мне нужна эта татуировка.

Он уставился на нож.

Саша посмотрела на труп, затем тоже бросила взгляд на нож.

— Ты же не имеешь в виду…

— Да. Постарайся не напортачить.

Тяжко вздохнув, она наклонилась и принялась за дело.

СНЫ МЕРТВЕЦА

Он плыл по звездной реке, глядя в бескрайнюю черноту, уходящую в бесконечность.

Кто он такой? Ему подумалось, что можно было бы вспомнить, если бы удалось сосредоточиться, но что–то в этой мысли показалось ему опасным. Лучше забыть. Принять растворенность в неведомом.

Он закрыл глаза — или, по крайней мере, перестал видеть. Не имеет значения, кто он или кем мог быть. Сейчас ему покойно, он — невесомое судно, влекомое космическим потоком, в окружении бесконечного океана совершенного спокойствия.

И все же…

Возникло нечто. Некий разлад, тревожность — вроде легкой зыби на поверхности абсолютного спокойствия. Он старался не обращать на это внимания. Позволить осознанию ускользнуть, уйти в пустоту.

Но оно было настойчивым.

— Ублюдок жив.

— Что?

— Он жив. Только что заметил, как он вздрогнул.

— Ты уверен? Я никогда не видел, чтобы человек с таким мертвенно–бледным лицом мог подавать признаки жизни.

— Да и я тоже, приятель. Но его грудь поднимается и опускается. Видишь?

— Ну… да чтоб меня вздрючили!

— Что–что?

— Да чтоб меня вздрючили, я сказал.

Гнетущая тишина.

— Ты имел в виду — буквально или — как это… метафорически? Просто… мы уже несколько дней на этом корабле торчим. У мужчины ведь есть некоторые потребности…

— Что за хрень ты несешь?

— Забудь. Так мы берем его сапоги или как?

— Да. Ты хватай за левую ногу. Я займусь правой.

— Постой. Из его живота что–то просачивается.

Снова тишина.

— Парнишка истекает кровью.

— Да. Кто–то здорово ему врезал. Нет ничего хуже, чем рана в брюхе.

— Давай стащим его сапоги и уберемся к чертям отсюда. Прежде чем эти женщины–призраки обнаружат, что мы тут внизу…

И затем осталась лишь одна гнетущая неправдоподобная тишина.

Ты пришел, — прогрохотал Тираннус, в голосе его кипела злоба. Черный Властелин устремил взгляд на мир, лежащий под ним, его божественный взор прозревал громадную пропасть между небесной сферой и страной смертных с легкостью, доступной только богам.

Новоприбывший уловил ненависть, прозвучавшую в этом божественном голосе, но не придал ей никакого значения. Черный Властелин Тираннус был одним из старейших Главных, рожденных в те времена, когда первые люди только начали ходить по земле.

Но он — Похититель и, значит, — еще древнее.

— Я пришел, — согласился он, и голос его был хладен, как могила, и более глубок, чем пропасти, скрытые на дне величайших океанов.

Они стояли вместе среди звенящей тишины и наблюдали за круговоротом мира далеко внизу. Сталкивались армии, вспыхивала магия, умирали люди.

Мы побеждаем, — прорычал в конце концов Черный Властелин. В этом рычании прозвучала такая горечь, что в ответ он вполне мог услышать озадаченный смех другого бога.

Но Похититель не смеялся. Он мало что во всем космосе находил забавным.

— Чародеи Союза отступают перед армиями Конгрегации, это верно. Гхолам оставил за собой след тотального опустошения. Но вероломная верховная жрица Матери все еще может изменить соотношение сил.

Тираннус рявкнул с досады. Черная жесткая кожа его лица источала яд, который стекал тонкой струйкой с подбородка и лился вниз: с небес на землю. Через несколько мгновений на поле боя далеко под ними разразилась мрачная буря. Разверзлись небеса, и хлынул поток кислотного дождя, столь едкого, что он сдирал плоть с кости; сотни людей умирали с обеих сторон.