Глава 3 Как двое портных бились насмерть дубинами и щитами
Представление о храбром рыцарстве окончено, занавес опущен. Что ж, спешите к началу следующего действия! Это будет уже не ярко украшенная рыночная площадь старого Брюжа с выстроенными на ней крытыми трибунами, полными прекрасных дам и сопровождающих их рыцарей. Нет, мы перенесемся в привилегированный город Валансьен. Место, правда, тоже общественное, но вот происходящее столь мрачно и неприглядно, что женщинам и детям смотреть на это не стоит. Кто же главные действующие лица? Это не добрые рыцари сражаются за сердца своих прекрасных дам и собственную рыцарскую честь. Сегодня бойцами выступают люди низкого звания, двое простых портных, которые даже не умеют владеть мечом и вынуждены решать спор с помощью оружия столь же низкого, как и они сами. А биться им предстоит насмерть, поскольку в те времена твердо верили, что сам Господь в таких случаях вмешивается в исход поединка и невиновному погибнуть не даст. И снова рассказ ведет старый Оливье.
Среди всех «свобод», коими награждали достойных бюргеров Валансьена императоры и графы Эно, было одно достаточно примечательное право. Любой из горожан, будь то благородный муж или простолюдин, кому не посчастливилось ненароком убить кого-нибудь при самообороне, мог добиться отказа от преследования со стороны суда, заявив, что то был честный бой, и выказав готовность подтвердить свою правоту в судебном поединке. После такого заявления суд обязан был прекратить дело, и никто больше не имел иного права преследовать обвиняемого, кроме как приняв вызов на бой. Оружие для подобного боя тоже предписывалось весьма любопытное — деревянная дубинка и деревянный же щит, формой напоминающий щит крестоносцев, то есть почти треугольной формы. Такое вооружение предписывалось всем, вне зависимости от знатности и статуса; единственной привилегией благородных господ было право надевать щит на руку острым концом вниз, в то время как простолюдинам следовало надевать его острым концом вверх.
Мы снова находимся в присутствии августейшего герцога Филиппа, который собрался навестить свои фламандские владения, где его преданные валансьенские подданные приготовили для него настолько редкий сюрприз, что даже столь могущественный князь такого наверняка еще не видел.
Случилось так, что некий портной по имени Мао поссорился с одним парнем, чье имя до нас не дошло. От слов быстро перешли к драке, в которой Мао убил своего противника. Ссора происходила без свидетелей, победитель изложил свою версию произошедшего, и все бы сошло ему с рук, но тут за дело взялся родственник погибшего, злопамятный Жакотан Плувье. Он и распустил слух, что то была не честная драка, а злодейское убийство. В конце концов Плувье добился судебного разбирательства, официально обвинив Мао в убийстве и заявив о своей готовности отстаивать собственную правоту в судебном поединке с дубинкой и щитом. И истец, и ответчик были тут же арестованы. Содержали их, естественно, отдельно друг от друга, тщательно охраняли и хорошо кормили, чтобы в предстоящей битве они были в состоянии показать собравшейся толпе достойное зрелище.
И день настал. Добрый герцог Филипп, вместе со своим сыном графом де Шароле, присутствует здесь, но он, хоть и сюзерен, не судья сегодняшнему поединку. Эта обязанность по древней хартии возлагается на первых людей города — мессира Гиля де Арши, лорда Бейлиньер, провоста, и месье дю Жардана, мэра города, на которых возложены также и все обязанности по проведению этого необычного зрелища.