Стояла ясная тёплая погода и я отказался возвращаться внутрь. Вместо этого я осматривал лагерь и его обитателей. Знаком я был только со Шмыглем. Этот гном ухаживал за мной всё это время с не меньшим рвением, чем он перед этим убеждал своих спутников принести меня Грасплю по частям. Иногда в лагерь заскакивали Лойе, или другие волки. Волки и другие жители лагеря помогали Грасплю отлавливать мертвяцкую нечисть из Агандара, если она забредала в лес. Всего в лагере было двадцать гномов, шесть гоблинов и один эльф. Об эльфе стоит рассказать подробнее.
При первом взгляде, вы бы могли принять его за гоблина или огненного демона. Раз за разом он заглядывал в дверь или окно, отпуская едкие замечания. До тех пор пока его не прогонял Граспль. Лишь значительно позже, я узнал, что он именно эльф, его зовут Тарфельдом и он дворянских кровей.
– Как вы его до сих пор терпите? – спросил я Граспля.
– Видишь ли, это долгая история.
– Мы вроде как никуда и не спешим.
– И правда. В общем, слушай. Тебя нужно всё же ознакомить с тем, что происходит в нашем мире.
Граспль налил мне кружку заварки и принялся за рассказ.
– Дело в том, что раньше весь наш континент был под властью Чёрной Империи. Тёмные дела тогда творились. Но пришёл герой – Эренгор, который взял легендарный Меч Света, сокрушил им Тьму и самого Императора-Некроманта. Думаешь, настало всеобщее счастье? Отнюдь. Начались ещё более тёмные времена. Прилетел Чёрный Дракон, опустошил всё, до чего мог добраться. Те, кто выжил, вместо того, чтобы объединиться, стали делить то, что осталось после Дракона и Чёрной Империи. Эльфы преуспели в этом лучше остальных. Они объявили Священную Войну и поклялись очистить эти земли от остатков Тьмы. Все народы пали под их напором. Они бы довершили начатое, но части солдат из побеждённых удалось собраться и не допустить эльфов к последнему устоявшему государству – Риндолу, Поющей Долине. С тех пор все народы прячутся или в Риндоле, или в таких убежищах, как это, куда эльфы бояться даже нос сунуть. Не зря кстати. Рядом с нами – Проклятый Город. А про Страшного Лесного Духа из Чёрного Леса я и сам сочинил пару историй, которые многие приняли за чистую правду.
– Так как же тут оказался Тарфельд?
– Тарфельд – бунтарь. Он верит, что его соплеменники борясь против Тьмы стали сами её рабами. И он не теряет надежду донести это до остальных. Моя первоочередная задача – помочь ему в этом. Ведь если мы не сможем их убедить, наш Мир ждут ещё более чёрные времена, чем времена Чёрной Империи и Чёрного Дракона вместе взятые.
Каждый вечер, после захода солнца, все рассаживались возле общего костра и начинали петь песни. Гномы хором пели на своём языке. Пару слов я успел узнать, потому примерно представлял, что песни были про золото, шахтёрский и кузнецкий труд, а так же про злого дракона, который выгнал их из родных пещер. Иногда пел Тарфельд. Он пел звонким высоким голосом. Про древних героев, про Эренгора, про войну против Тьмы, и про древнего эльфийского короля Алистара, который победил в неравном бою Демона Глубин. После песен он с гномами всегда обменивался едкими замечаниями по поводу умения петь. Один раз в полнолуние хоровым пением решили порадовать волки. Лойе сказал, что сейчас они споют про древнюю историю любви. Они больше часа выли на луну, но никто не рискнул их прервать. Мне и самому понравилось их пение, оно мне чем-то было близким, что я даже начал улавливать в нём смысл, который вкладывали певцы.
Леший сидел на большом плоском валуне, изредка поправляя дрова в костре длинной палкой. Справа от него сидел Тарфельд, слева – гоблин преклонных лет, чьё лицо в свете костра выглядело особо устрашающим. Остальные беспорядочно расселись вокруг огня. Волков не было – они появлялись в лагере только днём, да и, как известно, огня побаиваются.
–Граспль, так когда ты собираешься его допрашивать?– спросил кто-то из гномов.
Грасплю этот вопрос, видимо, не понравился.
–Ещё рано. Он ещё слишком слаб,– отрезал он.
–А вам не кажется, что он может быть опасным?
–Ты тоже опасный,– возразил Тарфельд, которого поддержал дружный смех.
–Но подумайте сами: его обнаружили возле кольца утром, а мы все туда боимся заходить и днём.
–Говори только за себя,– снова возразил эльф.– Днём там нет ничего особого, только мрачно. А ночью лишь чудищ чуть больше, только и всего.
–Но ты же не был в самом городе.
Тарфельд тут же собрался возразить что-то резкое, даже раскрыл рот, его вдруг опередил один из гоблинов:
–Стойте! А откуда нам вообще известно, что он вообще был за кольцом, вдруг он просто смог как-то проскользнуть?
–Ага, вдруг. Никто не может войти в лес без ведома Граспля при всём желании. Даже самый сильный маг на это не способен,– непререкаемым тоном возразил старый гоблин.
–Я просто думаю,– вдруг сказал леший в своей обычной манере, глядя куда-то в даль,– что истина кроется в самом проклятии Агандара.
Все вдруг утихли. Тарфельд, который снова собирался что-то сказать, открыл, а потом опять закрыл рот, не выдав ни звука.
–С тех пор осталось очень много неясного и неоднозначного,– продолжил Граспль. Его и без того угрюмый голос стал и вовсе печальным, будто он готов был расплакаться. Этим он мне напомнил одного призрака.
–Мне тогда было всего девяносто шесть. И я хорошо помню, как мой дядя (он жил тогда в этих местах) говорил с магом, решившим защищать город, как раз перед самым проклятием: "Почему ты можешь уйти? Ты ведь всё равно не можешь изменить!". А тот отвечает: "Я буду ждать того, кто сможет".
–Что меня всегда изумляло в людях, так это их упрямство,– рассмеялся кто-то в полной тишине. – И ты хочешь сказать, что он говорил именно про этого?
–Так что, люди снова будут править? – испугано пискнул какой-то маленький гоблин.
Атмосфера немного разрядилась, и все посмеялись над беднягой. Но громче всех, тем не менее, смеялся Тарфельд.
–Фини, ты когда-нибудь вообще видел человека? – спросил эльф.
–Ну, кроме того, вообще-то, нет…
–Не следует воспринимать всерьёз всё, что рассказывают о людях. Ведь те, кто правил Тёмной Империей, по существу, не были людьми. К тому же, я, например, не слышал, чтобы люди приходили ночью и крали маленьких непослушных гоблинов.
Тут почему-то смеялись только гномы.
–Тебя, в принципе, не в чем винить, – в конце концов смягчился Тарфельд. – Риндол далеко отсюда, а с остальных мест их оттеснили сразу же после крушения империи. Да и люди все разные, почти как гоблины, – на эту шутку эльфа снова почему-то смеялись только гномы.
–А вот я что-то не верю, Тарфельд, что ты был в самом Риндоле. Неужели люди просто так тебя пропустили?– насмеявшись спросил старый седой гном.
–Между прочим, ко мне там относились с большим почтением, чем к вам. Единственное просили держаться подальше от таверн и кабаков, а то какой-нибудь пьяный охотник спутает меня с проклятым и подумает, что он ещё в рейде. К тому же сколько раз повторять, что путь в Риндол для нас никогда не был закрыт.
–Хватит препирательств,-вдруг посуровел Граспль.-Ссор нам тут ещё не хватало.
–Так ты решил, что всё-таки с ним делать? – спросил старый гном.
–Всему своё время.
–Ладно. Тогда, ребята, нашу, родную – запевай! – вскрикнул гном подымаясь.