— Мы были там сегодня утром, — ответил Джон.
— Нет, не в новом, где сейчас музей, а в старом замке. Они нашли его. Притащили на городскую площадь и повесили на фонарном столбе на… на dem Kabel.68 Он дрыгал ногами и бился в петле целых пять минут. А потом его лицо почернело, а язык стал похожим на жирную сосиску и вылез изо рта. А меня, его сына, они заставили смотреть на это и не давали закрыть глаза.
— Разрази меня гром… — прошептала Пэгги.
— Ja, — согласился Драбек. — Мне было неприятно.
— А Лютц Келлерман где был тогда? — спросил Холлидей. — Успел сбежать?
— Naturlich,69 — неприязненно проворчал старик. — Вместе с сапогами, которые Руди ему начищал.
Он налил полный стакан и выпил. Выдохнул, распространяя спиртовой аромат и едкий запах горчицы и хрена. Лоб и щеки старика лоснились от пота.
— И Аксель тоже?
— Швейцария, — бросил Драбек. — Ему тогда было три или четыре года — совсем малыш. Поэтому они, вместе со старшей сестрой и матерью, уехали в Швейцарию.
— А когда они вернулись?
— В сорок шестом. Здесь дела были совсем плохи. Безработица. Все были… Geld brauchen,70 очень бедными. А к Келлерманам in Geld schwimmen.71 Они были богатыми. Они вернули себе заводы. Die Zugmaschinen.72 Люди опять полюбили Келлерманов. — Руди отхлебнул из стакана. — Dem Geld verf alien sein,73 — заметил он философски и вздохнул.
— А вы?
Старик хохотнул и вновь громко отрыгнул.
— Фрау Келлерман наняла меня чистить ее сапоги. Сорок лет я проработал на их семью. А потом вдруг… Раз! И Putzer Руди больше никому не нужен! Ты слишком старый, Руди! Ты слишком много пьешь, Руди! Сорок лет и никакой пенсии… Проваливай, der Kotzbrocken!74
— В музее мы не нашли никаких свидетельств о Лютце Келлермане, — продолжал Холлидей, — будто бы его никогда не было. Ни упоминаний, ни картин, ни фотографий…
— Keineswegs!75 — фыркнул Драбек. — Гитлер был дурным сном для Германии, кошмаром, который все не прочь забыть. Кошмаром, который и я хотел бы забыть, если бы мог… — Руди выпил еще джина, хлюпнул носом. Его глаза наполнились слезами. — Вот и получается, что Фридрихсхафен делал только «Гинденбурги».76 Мирные «Цеппелины», а не смертельные Raketen. Мальчики поют йодль и играют на альпийских рожках. Девочки пекут Apfelstrudel77 и рожают толстеньких младенцев. Мы словно живем в другом мире. В истории не осталось места для Konzentrationslager78 и таких людей, как Obergruppenfuhrer Lutz Kellerman.
— Но сын вряд ли забыл об отце, — сказал Холлидей.
— Конечно! — поморщился Драбек. — Он очень хорошо помнит его. Но тщательно скрывает.
— Что скрывает? — спросила Пэгги.
— Вещи отца, память об отце… Gegenstande mit Nostalgiewert…79 Я не знаю, как правильно сказать это по-английски.
— Ностальгия? Памятные вещи?
— Egal welche…80 — проворчал Руди.
— Что это? Ордена, медали, униформа? — попытался подсказать Джон.
— Ja, конечно… — ответил Драбек, стреляя глазами по сторонам.
Он явно боялся. Одно дело — разговор о прошлом и о себе, а совсем другое — разговор о тайнах владельца замка.
— Значит, он хранит где-то свою святыню — память об отце? — подтолкнула старика Пэгги.
— Ja, — медленно и с опаской проговорил он.
Руди потер кончиками указательного и большого пальцев — жест, одинаковый среди всех народов и наций. Журналистка кивнула и полезла в сумку, вытащила разноцветную бумажку в сотню евро, сложила купюру вдвое и толкнула по столу, к стакану Драбека. Старик, секунду поколебавшись, схватил деньги и в мгновение ока упрятал в карман.
— Где? — решительно произнес Холлидей.
Какое-то время бывший скрипач мялся в нерешительности, облизывая губы, а потом негромко заговорил, навалившись грудью на стол:
— Есть у него одно место…
14
— Нужно было взять с собой оружие… — прошептала Пэгги.
Они залегли в подлеске, наблюдая с опушки за замком Келлерманов, который удобно расположился на широком лугу ниже по склону. Смеркалось. Первые огоньки зажглись в музее и жилом доме. В новоприобретенный бинокль Холлидей разглядел, что для освещения замка использовались мощные ртутные лампы. В полной темноте здесь будет так же светло, как в Голливуде во время очередной премьеры.
74
Немецкое ругательство. Дословно: кусок блевотины. Применяется к определению: нюня, слабак, кусок дерьма, тряпка и т. д.