Получив упрек, Кори решил оставить дело в покое. На время. Он кашлянул.
— Конечно, моя Королева. Мои извинения. У меня есть кое-что, что я хотел бы вам показать.
Он отступил к столу, где слуга оставил его сверток, и снял шелковую ткань, открыв большую позолоченную клетку. Внутри порхал кремовый воробей с темными крыльями и бордовой полосой над глазами. На ее груди была золотая отметина, словно капля чистого солнечного света.
— Это тенолинский воробей, — сказал Кори. — Это птица особого значения для меня, одна из очень немногих разновидностей, у которых поет еще и самка. Летом они гнездятся в лесах Восточной Селен.
Эолин подошла и положила пальцы на клетку.
— Она прекрасна, маг Кори, но ты выбрал странный подарок. Зверь дикой природы не должен быть в клетке. Я обязана, как мага, освободить его.
— Я на это надеюсь, но сезон размножения уже далеко зашел. Если мы отпустим ее сейчас, у нее не останется пары или семьи, некому будет показать ей путь на юг осенью. Мы должны сохранить ей жизнь зимой и освободить весной. Я подумал, учитывая твой дар обращаться с животными, я мог бы попросить тебя присматривать за ней, пока не растает снег.
— Конечно, я была бы очень рад помочь. Но как ты нашел ее так далеко на западе?
Сердце Кори сжалось.
— Я не нашел ее, моя Королева. Я сделал ее.
Краска отлила от лица Эолин. Она прикрыла рот рукой и, спотыкаясь, отшатнулась, сбивая с ног маленький столик, и его хрустальные украшения рухнули на пол.
— Это Адиана?
— Была, — Кори нахмурился, не в силах встретиться с ней взглядом. — В каком-то смысле есть. Наверное.
— Зачем ты это сделал? — ее голос дрожал, как листья на осеннем ветру. — Развеял дух Адианы по ветру?
— Другого пути не было. Я должен был преобразовать ее, иначе она была бы разорвана демонами. Я думал… — Кори покачал головой.
«Я считал себя могущественным без повода».
Его проклятая гордость. Проклятая цена, которую она заплатит за это.
— Я думал, учитывая время, которое Адиана провела с тобой, она будет более подготовлена.
— Она не была магой! Музыка была ее магией. Музыка и дружба.
— Я знаю. Но у нее была сила, стойкость, которую редко встретишь. Я никак не ожидал, что ее дух так быстро ускользнет от меня. Я пытался вернуть ее, Эолин. Я использовал все заклинания, которые были в моем распоряжении, но это было бесполезно. Будто… — Кори остановился. Будто Адиана не хотела возвращаться, но он не сказал об этом Эолин.
— Она была моей настоящей сестрой, подругой в магии, и теперь я никогда больше не буду с ней. Ни здесь, ни в загробной жизни, — Эолин рухнула на пол, сгорбившись в поражении. — Я должна была вернуться.
— Ты ничего не могла сделать.
— Я бросила ее. Я бросила их всех. Посмотри, как они пострадали, какой она стала из-за меня.
Кори опустился на колени рядом с ней.
— Это была не твоя вина. Ты бы тоже погибла, или того хуже, если бы попыталась преследовать их. Твоя жертва — их жертва — спасла всех нас.
— Нет! — ее слова смешивались между гневом и горем. — Ты ошибаешься, Кори! Я потерпела неудачу. Как Бриана подвела свой клан, так и Рената подвела своих сестер. И теперь их наказание будет моим. Я одна. Всегда в конце в одиночестве.
Она закрыла лицо трясущимися руками и начала плакать.
— Эолин, — Кори обнял ее, не зная, слышит ли она его в этом колодце страданий. — Ты не одинока. С того момента, как ты впервые ступила в мою палатку, ты никогда не была одна. И я клянусь тебе, дорогая мага, пока в моих венах течет кровь Восточной Селен, ты никогда больше не будешь одна.
ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ
Хор рассвета
Эолин не возвращалась в Восточную Селен со дня восстания ее брата. Она хорошо помнила холмистый ландшафт и медленный подъем в дальние уголки провинции, где Клан Востока процветал на протяжении поколений, пока Война Маг не завершилась их уничтожением. Деревья шептали потерянными голосами; ветер прял древние чары над холмами, раскрашенными первыми весенними красками.
По мере приближения к поместью Кори открытые пастбища сменились густыми лесами. Эолин приветствовала тень возвышающихся елей, сладкий аромат, исходивший от их лошадей, наступающих на влажный ковер из опавших иголок.