В момент, когда он валялся в самой неподходящей для мудреца позе, дверь каюты с грохотом распахнулась, на пороге возникла бледная Люсиль. Глаза широко распахнуты, губы дрожат.
– Пастор Олег! – закричала она. – Что же нам делать! Там такой шторм начинается!
Упираясь ладонями и коленями в пол, Олег повернул к ней голову, после яда и умышленной остановки всего тела голос прозвучал хрипло и прерывисто.
– Сумку… подай.
– Что? – не поняла Люсиль, она судорожно цеплялась за дверные косяки, чтобы удержаться в вертикальном положении.
– Подай, говорю, вещмешок мой… – снова прохрипел Олег.
На белом лице женщины застыло непонимание. Она закусила губу и стала пробираться к сумке на полу, не сводя перепуганного взгляда с Олега. Пока Люсиль перемещалась по каюте, ее качало, а руки нелепо взмахивали, ловя равновесие, доски под ней жалобно скрипели, будто весит она не как козочка, а словно целый бык.
– Зачем вам сумка, пастор Олег, – пролепетала она, добравшись до койки и схватив вещмешок, затем опустилась рядом с волхвом на колени и протянула ему. – В такой-то момент!
Молча Олег выхватил у Люсиль сумку, его пальцы быстро нащупали внутри нужный мешочек. Вынув его, волхв разом высыпал в рот белый порошок, солоноватый, гадкий вкус растекся по языку, Олег скривился, но проглотил всухую.
– На всякий случай, – пробормотал он.
Глаза Люсиль растерянные и перепуганные.
– Что? Что это? Что происходит? – запричитала она. – Пастор Олег, там команда всполошилась! Все бегают, капитан Патрик такой злой и кричит. А эта белобрысая пигалица зачем-то украла единственную шлюпку!
Тело еще вялое, но сила быстро возвращается в мышцы. Белый порошок довершит битву с «ведьминым наперстком» в его внутренностях. Теперь двигаться надо больше, чтоб гонять кровь и переливать мощь по конечностям. Полезный порошок у него получился. Он его приспособил для чистки наконечников стрел, но супротив некоторых хворей тоже помогает.
– Пастор Олег, ну что же вы молчите! – всхлипнула Люсиль и заломила руки в истерике.
– Думаю, – хрипло, отозвался Олег и напряг конечности, чтобы подняться.
В вертикальном положении, да с качкой его тут же потянуло вбок, Олег на заплетающихся ногах пробежал к стене. Его об нее ударило, но Олег удержался вертикально и упорно двинулся к выходу.
– Куда вы, пастор Олег? – вскрикнула Люсиль за спиной. – Там очень страшно!
Олег сглотнул пересохшим ртом, язык оцарапал небо.
– Не люблю, когда страшно, – хмуро сказал он и шагнул из каюты.
Глава 6
Олега шатало и било об стены, пока пробирался по коридору к лестнице. Поднимался на четвереньках, а когда ступил на палубу, прямо в лицо ударила волна с такой силой, что его кубарем скатило обратно. Олег стиснул зубы и снова полез наверх.
Мокрый, как волк осенью, Олег выбрался. Палуба явилась печальным зрелищем – перепуганные матросы бегают, поскальзываются на влажных досках, одни пытаются привязать канаты парусов к мачтам, чтобы те не болтались, другие кричат и держатся за борта и пеньковые лестницы, спасаясь от гигантских волн. Те раз за разом обрушиваются на судно, норовя утопить его и утянуть на морское дно, где таких кораблей, наверняка, полно. На мостике капитан Патрик вцепился в штурвал, на лице злая радость, весь мокрый, расставил ноги широко для упора и орет в ярости:
– Не боись, сухопутные крысы! Прорвемся! И не такие шторма видали! Эй, убрать паруса!
Черное небо пересекают яркие полосы молний, грохочет утробно и раскатисто, волны гигантскими горбами перекатываются прямо за бортами, иногда вода заливает палубу. Ветер завывает, но по звуку Олегу померещилось, что это лишь начало. Если дальше шторм грянет по-настоящему, их суденышко потопит, и даже щепок не останется. По спине волхва прокатилась неприятная волна холодка. Стать кормом для страшных глубинных рыб, так и не сделав великого дела для человечества – позорно. А у них еще и зубы большие, кусают больно.
Цепляясь за веревки и борта, Олег пробрался к мостику и поднялся к капитану. Тот мокрый и почему-то скалится злой радостью.
– Не врали чайки? – прокричал Олег, перебивая шум волн и ветра.
Капитан повернул к нему голову, при этом глаза продолжили яростно всматриваться вперед, где на судно несется очередная волна.
– Выходит, не врали! – проорал он в ответ и развернул штурвал, судно споро взобралось на вершину. – Впервые в жизни!
– Ой ли! – крикнул Олег и вцепился крепче в бортовой канат.