– Вы шутите, молодой господин Цзю? – нахмурился Сяньцзань. – Разве будет наш справедливый владыка наказывать без причины? Вероятно, тот чиновник провинился в чем-то, вот и получил по заслугам.
Молодой человек аж подпрыгнул от возмущения.
– Да что вы, господин Си?! Истинная правда, что без причины! Бедняга получил двадцать ударов палками! К сожалению, не знаю, из какого он ведомства, но слышал, будто он совсем молод, а еще о том, что в этом как-то замешан сам Его Высочество наследный принц!
– Молодой господин Цзю, это вредные слухи. – Сяньцзань поднял ладонь, пресекая новый поток слов. – Даже если что-то подобное и вправду имело место, обсуждение не сделает чести ни вам, ни мне. А за распространение порочащих Его Величество и Его Высочество сплетен пострадать можем мы оба – и уже по вполне заслуженной причине.
Цзю Цзяньи надулся, как обиженный ребенок, но, неохотно кивнув, замолчал, и дальше они говорили только по делу. Отпустив посетителя, Сяньцзань какое-то время сидел, бездумно уставившись в стену. Молодой чиновник, навлекший на себя гнев императора и получивший наказание… Какова вероятность, что этим чиновником мог оказаться Иши? Почти ничтожная, ведь саньди осторожен и рассудителен, ему благоволит начальник ведомства по надзору за заклинателями. Но это дело с загадочной смертью дагэ… Иши может оказаться в опасности, если не будет достаточно осмотрительным.
Сяньцзань попросил принести ему письменный прибор, сам растер тушь, отмахнувшись от сунувшегося было помощника, и здесь же, на прилавке, составил письмо Иши. От младшего не было вестей уже больше недели; ничего такого, если он напишет ему сам. Справившись о здоровье и пожелав благополучия на службе, Сяньцзань осторожно намекнул на «известное дело» и выразил надежду на скорую встречу. Поручив помощнику отнести письмо на ближайшую почтовую станцию, Сяньцзань, лишь отчасти успокоенный, быстро закончил оставшиеся дела и отправился домой.
Вечером за чаем торговец вновь глубоко задумался. За дверью мелодично перестукивались на ветру бамбуковые колокольчики – один из последних подарков Шоуцзю, – и Сяньцзань с отчетливой грустью ощутил себя потерявшей оперение стрелой[120]. Вынужденное одиночество навалилось, легло на плечи непосильной тяжестью, и вспомнился давний разговор с господином Мэн Минсинем, старшим братом матери. Тогда дядя уговаривал племянника наконец подумать и о себе – жениться, к примеру, – но Сяньцзань только отмахнулся: не до того было.
Так, может, время все же пришло?
Проведя с этими мыслями ночь, поутру Сяньцзань собрался с духом и сел за письмо дяде. Следовало тщательно обдумывать каждое слово: дядя сам в минувшем году выгодно женился на знатной девушке, принесшей изрядное приданое, смог выкупить родовой дом в столице, заложенный дедом для покрытия долгов, восстановил старые связи и стал появляться при дворе – и в итоге стремился осчастливить и всех родственников, не исключая сыновей любимой покойной сестры. Поэтому свою просьбу о содействии в поиске невесты Сяньцзань старался выразить так, чтобы более опытный в подобных делах дядюшка был польщен оказанным доверием и взялся за дело, но при этом оставил племяннику свободу принять окончательное решение. Все-таки Сяньцзань уже далеко не мальчик, глава семьи, и о договорном браке в обход его самого речь идти не может.
Господин Мэн Минсинь не ответил на письмо, а явился в гости сам через пару дней: в простом паланкине с двумя слугами, как частное лицо. Обнял племянника с большой сердечностью и сразу же спросил, есть ли пожелания к будущей жене. У Сяньцзаня было время поразмыслить над этим, и он ответил сразу:
– Внешняя красота не имеет особого значения. Девушка, безусловно, должна быть умна, образованна и готова помогать мне в делах. Я ищу не украшение дома, а человека, с которым есть о чем поговорить.
– Слышали бы тебя некоторые мои знакомые! – усмехнулся глава рода Мэн. – Они-то считают, что достоинства жены торговца должны быть в ином. Впрочем, сестра знала, за кого выходит замуж. Что ж, дорогой вайшэн[121], у меня для тебя отличная новость. Не так давно в моем загородном поместье был закончен новый сад, и в честь этого я хочу устроить небольшой прием для узкого круга друзей и ценителей прекрасного. У многих из них как раз есть в семье девицы на выданье. Как ты понимаешь, родную дочь за торговца, сколь угодно процветающего, отдаст не всякий – о, предубеждения! – но на племянниц и прочих родственниц рассчитывать вполне можно. Будь моим гостем, и я уверен, все сладится. Благодаря господину Лю, наставнику Его Высочества, род Мэн снова что-то значит в этом мире.
120
Отсылка к китайской пословице «Не выстрелишь стрелой, потерявшей оперение: трудно жить человеку, потерявшему друзей».