Красавицей ее нельзя было назвать ни с первого, ни со второго взгляда, однако Сяньцзань все стоял в тени кустов, отмечая и благородную простоту облика, и изящество движений. Чуть поблескивающая в закатном свете ткань ханьфу придавала ее бледной коже теплого сияния, будто где-то внутри тела занимался рассвет. А потом девушка повернулась, будто почувствовав внимание, и взглянула прямо на Сяньцзаня. Вот оно. Этот взгляд, лишенный и тени женского кокетства, умный и проницательный, что-то тронул в душе; она не отвернулась в притворном смущении, не закрылась рукавом, просто смотрела своими темными глазами, разрезом напоминающими листья ивы, с нежными, чуть вздернутыми уголками – смотрела спокойно, изучающе, а потом слегка кивнула в приветствии и снова обратила внимание на музыкантов, как раз сменивших мелодию. По саду поплыли звенящий перебор струн гучжэна[124] и пронзительные чистые звуки соны[125], а Сяньцзань отступил в тень, пытаясь собраться с мыслями.
Глаз у торговца тканями был наметан: сэдин уж очень походил на тот, несколько свертков которого он продал пару недель назад советнику третьего ранга Лану. Совпадение, учитывая то, что дядюшка снова был вхож во дворец? Маловероятно. Сяньцзань вздохнул и отправился на поиски хозяина.
Дядюшка беседовал с гостями, но, завидев растерянного племянника, извинился и отвел его в уединенную беседку.
– Что случилось, вайшэн? На тебе лица нет.
– Цзюфу[126], здесь есть девушка в ханьфу цвета рассветных облаков. Очень скромно одета, не красавица, но явно незаурядного ума. Кто она?
Дядя покивал с довольным видом.
– Тебе все же кто-то приглянулся, я очень рад. Это Чжан Сяомин, двоюродная племянница господина советника третьего ранга Лан Дэшэна. Господин Лан сейчас очень уважаем при дворе, и в ином случае нам вряд ли пришлось бы на что-то рассчитывать, но Чжан Сяомин – не слишком завидная невеста для многих. Ее мать, племянница господина Лана, против воли семьи вышла замуж за заклинателя из клана Хань Ин; способностей тот дочери не передал, лишь родовое имя, и живут они, само собой, не в поместье Лан, но господин советник Лю налаживает связи с кланами, так что я решил помочь девушке, вывести ее в свет. Она тебе понравилась?
Сяньцзань неопределенно пожал плечами и ощутил, что краснеет.
– Превосходно! – потер руки господин Мэн. – Скоро будет поэтическое состязание для всех гостей, посмотришь на свою красавицу вблизи, сможешь поговорить, узнать ее получше.
– Поэтическое? Цзюфу, вы же знаете, я не силен в этом, в отличие от саньди![127] Не хочу оскорбить слух почтенных гостей неумелыми строфами.
– Пустяки, вайшэн, никто не ждет, что все гости затмят поэтов древности! Ты наверняка знаешь на память пару стихотворений, сестра не могла оставить это без внимания. Пока есть время, подумай, соберись с мыслями. Я уверен, Чжан Сяомин будет впечатлена!
«Впечатлена, как же, – мрачно подумал Сяньцзань. – Как бы она вообще не отказалась со мной говорить после такого. Воистину, три года добродетельных поступков не искупят одного позорного. Что ж, может, Луань-няо, чей образ сегодня при мне, все же снизойдет своей милостью к бедному торговцу».
Примерно через половину ши, когда окончательно стемнело и свет фонарей из тревожно-красного смягчился до уютно-желтого, дядя пригласил всех гостей пройти к возвышению, где до того сидели женщины; там уже заменили подушки и поставили дополнительные чайные столики с приборами.
– Уважаемые гости, – обратился к присутствующим хозяин. – Как говорили древние, важно учиться находить в жизни радость – это лучший способ привлечь счастье. Великий Лао-цзы сказал еще: «Жизнь коротка, и потому не следует терять времени, нужно наслаждаться ею». А что может доставить большее наслаждение уму и сердцу образованного человека, нежели заключенные в звучные строки слова? Посему предлагаю всем поучаствовать в небольшом поэтическом состязании. Судить будут прекрасные гостьи, и, если кому-то из них иное стихотворение понравится больше прочих, они могут наградить выступавшего цветком, пиалой чая, а то и украшением. Более всего приветствуются стихотворения собственного сочинения, однако не возбраняется читать и творения великих. Да начнется состязание!