Да вот я уже на перроне. Стою и верчу головой. Направо, на лево и опять на право. Ты на право или налево? Где ты моя девочка? Почему мы не рядом. Это было бы так трогательно.
Ты и я, стоим на перроне и вертим головой. А-а, вот и ты, вот, вот ТЫ! Стоишь у самого края и вертишь головой. И я толкаясь, грубя, семеня, подпрыгивая бегу к тебе. А вдруг у моего друга закружится голова (такое бывает) и она шлепнется прямо на рельсы, а тут я, тут как тут. Обниму мою девочку и сильно — сильно прижму к себе.
Здравствуй, мой милый друг. Не знаю, что писать тебе. Нет, я не случайно начала это письмо. Мне не надо заставлять себя. Второй день я сажусь за компьютер и начинаю писать и убираю письма в черновики. А когда пытаюсь читать их утром, безжалостно стираю. Это потому, что мне больше некому писать. Есть моменты, когда ты всегда занят, когда ты много работаешь, ты в центре событий, ты всем нужен и ветер шумит в ушах от той скорости, с которой несется жизнь. И вдруг среди всего этого движения, этой «востребованности», ты остаешься один. Звонят, не умолкая телефоны. Ты без конца говоришь о чем-то. Но стоит тебе замолкнуть, как одиночество, как красивая, незнакомая женщина садится рядом с тобой на скамейку. И молчит. Мне сегодня приснился сон, словно я иду в абсолютной темноте, но все вижу. В этом сне я пела. Я пела и у меня получалось очень хорошо. Ты, наверное, не знаешь, что я не могу петь, но в этом сне я стояла на маленькой сцене. Будто это был какой-то небольшой клуб. По обеим сторонам сцены свисали портьеры из голубого панбархата. Освещен был только круг по середине. В круге света стоял микрофон. Я вышла к микрофону и запела. Как-то само собой получилось. В какой-то момент погас свет. Это меня не удивило. Я, нащупав микрофонную стойку, отодвинула ее и, выйдя из освещенного круга, пошла вперед. Я, понимала, что иду в темноте, но почему-то было так светло! Я знала, что через несколько шагов должна быть оркестровая яма. Но я осторожно и в тоже время уверенно двигалась вперед. Ощущение того, что я сейчас упаду было, но это был не страх. Ведь я все видела. И как ребенок верила в предлагаемые, обстоятельства.
Помню, в детстве мы жили в М… В огромном нашем дворе у меня постоянно появлялись какие-то друзья (всегда ненадолго). В этом дворе был дом в подвале, которого располагалась слесарная мастерская. Так вот, все мы искренне верили, что там, в этом подвале, едят детей.
Так и здесь. Я знала, что не упаду. Но приятно было бояться.
Глава 5
Фотография
На ней была Соня, которая стояла на терассе особняка в конструктивистском стиле. Она стояла, облокотившись на серебристые перила на фоне глухой стеклянной стены. И больше ничего. Он несколько раз просил прислать ему свою фотографию, просто так, просто потому, что у него не было ее фотографии, но когда она, наконец, пришла, его охватил охотничий азарт. Он вглядывался в изображение, стремясь найти какую-нибудь зацепку. Но нет, ни чего кроме Сони и глухой стеклянной стены за ее спиной.
Соня стояла на терассе. Она была одета в бледно-розовую блузку (видимо хлопок). Ее бедра были обернуты бежево-коричневой юбкой, с необычным рисунком. Была отчетливо видна морская звезда и рыба с разинутой зубатой пастью и выпученными глазами. Разрешение фотографии было отличное. Влад, прокрутив колесико мыши, приблизил картинку и стал внимательно разглядывать рисунок на ткани. В тени складок пряталась надпись…
Зайдя в поисковую систему, он вбил надпись. Ссылка была на какой-то полупокинутый сайт. Пришлось обратиться к словарю.
Мастерская батика… Поселение этнических португальцев… Малакка….
Собираться долго не пришлось. Побросав в рюкзак самое необходимое он отправился к заливу. Он был там. Огромный ржавый танкер под панамским флагом.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Глава 1
Паром
До острова он добирался на пароме. Это было огромное судно в которое влезло чудовищное количество людей и всяческой техники. Во всяком случае, Влад видел три здоровенных автобуса, которые въехали в его утробу.
В каюте находиться было совершенно невозможно. Стоял ужасный зной. Иллюминатор выходил на палубу, моря было не видно и от жары казалось, что теплоход плывет не по воде, а по песку пустыни. Спасаясь от духоты превратившегося в парилку трюма, Влад вместе со многими другими пассажирами выбрался на палубу. Там тоже было жарко. Воздух над морем, казалось, был совсем лишен влаги. Влад подошел к борту и перегнулся через леер. Когда смотришь на воду, не так тяжело.