На берегу брат Гуннар вынул из кожаного мешочка дюжину костяных палочек и, начертав на песке восьмиугольник, шепотком произнес заклинание. К удивлению Азарга, несколько палочек сами собой сложились в стрелу, направленную острием к лесу!
Жрец был очень доволен. Он отозвал Азарга в сторону и, оглядываясь на встревоженных воинов, пояснил: дух Рогатой Волчицы указывает им дорогу. А это значит, что молодой командир не ошибся, избрав не слишком подходящее место для высадки на чужую землю. Более того — с ними дух!
Азарг лишь слегка кивнул жрецу, демонстрируя свое согласие с его выводами. Он даже с Гуннаром не собирался обсуждать свои действия. Удача идет вместе с ними — и это важнее всего.
Борейцам не составило труда отыскать в лесу следы недавнего пребывания людей. Один из воинов, некогда слывший лучшим следопытом Бореи, рассказал о них так, будто видел своими глазами: пятеро всадников — воины, один пеший — не здешний (ступня ложится на росную траву чуть иначе), не очень торопятся, но осторожничают.
Гуннар первым высказал предположение, что всадники направляются к Преславу, вольному городу на рубеже трех княжеств. И на эти слова сердце Азарга сразу отозвалось щемящей болью. Он не стал задумываться о ее причинах, ибо главное было ясно: враг может улизнуть, легко затерявшись среди сотен жителей Преслава.
Кто сей враг — не имеет значения. Вскипающая в жилах кровь торопила его и указывала дорогу. Разум подчинялся крови.
Жрец, кажется, был единственным, кто понимал его. Он не спорил и, более того, усмирял всех прочих. Опытные воины, прослышав о западне, в которую недавно их командир безрассудно кинул три десятка своих людей, не были склонны доверять ему. И если всего несколько дней назад Мстящий Волчар считал, что слуги Братства беспрекословно подчиняются любому слову своего командира, то теперь он понял, что это не совсем так.
Отряд видел — их ведет по чужой земле озлобленный и почти безумный юнец, руководствующийся исключительно голосом крови. Как доверить ему свои жизни? Оставалась надежда на брата Гуннара, который имел хоть какое-то влияние на Азарга. Поэтому очень скоро борейский отряд почти полностью перешел в подчинение жрецу. Впрочем, Азарг не придал этому особого значения. Жажда мести вела его вперед, затмевая все прочие мысли и чувства.
Обнаружив возле дороги следы стоянки купеческого обоза, жрец вновь разбросал гадальные палочки, дабы определить точное направление дальнейших поисков. На сей раз к его колдовству Азарг отнесся довольно снисходительно: чего еще гадать, если и так ясно, куда спешит владелец серебряного Браслета?
Гуннар не стал его переубеждать. Он был даже рад, что молодой и излишне самоуверенный командир не обращает на него внимания. Теперь можно было спокойно побеседовать с Бессмертным Братом…
Патолус не возмутился и не выразил ни малейшего удивления, узнав о раздоре Мстящего Волчара с воинами Братства. Он лишь напомнил жрецу: «Азарг — понс асинорум. Интердум стултус оппортуна локуитур!..»[2] Однако жрец углядел в облике Бессмертного Брата (видимом только ему, для других же — простом колебании жаркого летнего воздуха над магическим восьмиугольником) холодные сиреневые искорки. Они означали, что в словах кроется некоторое сомнение. Но в чем сомневался Патолус? Брат Гуннар очень надеялся, что не в нем, верном слуге Рогатой Волчицы.
Азарг был озабочен другим. Следопыт заявил, что венедский ночлег оборудовался толково: и телеги сводились в круг, и караулы выставлялись, и старшой всю ночь глаз не смыкал — бродил по лагерю и возле него. Значит ли это, что враг извещен о погоне и ждет нападения?
Он рвался вперед, чувствуя близость вожделенной добычи, и вынужден был все-таки сдерживать свой порыв. У него же не было крыльев, чтобы в мгновение ока перенестись к нужному месту! Как нагнать похитителя Браслета?
Благодаренье великому Бору, не забывавшему посылать им удачу! Какой-то купец-недоумок, поспешая вослед обозу, нарвался на их отряд — и поплатился всем, что имел: товарами, лошадьми, жизнью. Схватка была скоротечной и жестокой. В ней полегли все венеды и трое борейцев, а Мстящий Волчар получил пару хороших коней. Купеческий скарб не интересовал его. Главная добыча — кони!
По словам следопыта, торговый обоз, охраняемый дружинниками, опередил их на полтора-два дня и вот-вот подойдет к Горячим Ключам. Ежели венеды, остерегаясь банды Серко, чуть задержатся на подходе к этому дурному месту, то нагнать их можно. Не всем отрядом, конечно, и загубив коней безудержной скачкой, но — можно.
Большего Азаргу и не требовалось. Впервые прислушавшись к совету Гуннара, он дозволил своим воинам остаться возле дороги и заняться тем, чем они пожелают. Хотят позабавиться с уцелевшей в бою купеческой дочкой? Пожалуйста! Вознамерятся порыскать в окрестностях, рассчитывая на дополнительную добычу? Пусть! Лишь бы в нужный час оказались здесь на месте и помогли, коли понадобится, двум серым братьям отрубить хвост-погоню.
Вскочив на коней, Азарг и Гуннар устремились вперед.
Горячие Ключи в былое время славились исцеляющей силой своих источников, не замерзающих даже в лютые морозы. Купание в них, говорят, излечивало многие старческие недуги, а бесплодным женщинам даровало счастье материнства. Поэтому еще лет сто назад обосновалось тут семейство венедских знахарей — и процветало, помогая всем болезным, до той поры, покуда не повздорило с разбойником Серко.
О причинах внезапно вспыхнувшей вражды рассказывали по-разному. Одни утверждали, что знахари не смогли избавить Серко от какой-то мучительной хворобы, одолевающей его каждое новолуние. За то и осерчал на них, и хутор дотла спалил. Другие считали, что разбойники обложили знахарей данью — пятину стали требовать за каждого, кто приходил-приезжал на излечение, но знахари не пожелали делиться, за что и поплатились.
Так или иначе, лет десять назад хутор выгорел полностью, а знахари бесследно исчезли. И пошла о Горячих Ключах новая слава — дурная, мрачная. Дескать, шастают здесь по ночам упыри и бестелесная нечисть, коих призвали обозленные знахари — мстить за свое разорение. А днем разбойники наведываются — все ищут в окрестных лесах знахарский клад, якобы спрятанный хуторянами накануне пожара.
Никто не решался проезжать мимо Горячих Ключей среди ночи, днем же — только с надежной охраной. Самым безопасным считалось, конечно, собраться нескольким купцам в общий торговый обоз и, наняв дружинников, поскорее миновать эти гиблые места. Однако даже в этом случае следовало остерегаться головорезов Серко, которые могли, ратников не убоявшись, и на крепкий отряд напасть.
Вот почему Ставр и Демид, остановив обоз в половине дня пути от Горячих Ключей, решили некоторое время выждать (мало ли еще какие попутчики объявятся?) и хорошенько оглядеться.
По дороге к ним уже присоединились торговец янтарными украшениями и трое каменотесов с берегов Эридани; они же сказывали, что собирался нагнать Ставра мелкий купчишка из крепости Клинка. Товару у него не густо — две телеги, так что, если не передумал, вскоре появиться должен.
Старшой дал команду становиться лагерем среди широкого луга: ежели разбойники надумают сунуться, издалека видны будут. Солнце лишь недавно на закат повернуло, и можно было бы, конечно, дотемна еще верст двадцать отмахать, но береженого бог бережет. Лучше отдохнуть хорошенько, а завтра, снявшись на зорьке, скорым ходом проскочить лиходейские перелески и погорелый хутор.
Божан и Владигор, посланные в дозор, никаких разбойничьих следов в округе не обнаружили. Родька, услышав их разговор с Демидом, не утерпел, громко хмыкнул. Мол, еще те следопыты — юнец да пришлец! Да и можно ли доверять синегорцу? Вдруг он давно с атаманом Серко снюхался?
2