И в следующий миг потрясенное сознание его померкло.
Вновь не было ни Пространства, ни Времени. Ужас охватил Владигора. «Значит, я ошибался, — пульсировало в мозгу. — Победа обернулась поражением. Браслет!.. Он остался у врага! Поэтому я не смог вырваться».
«Что с ним происходит? — возник из бесцветной и бесконечной пустоты едва различимый вопрос. — Почему он не дает нам приблизиться? И как у него это вообще получается? Может, ты учил его ставить заслоны?»
«Это не заслон, по-моему. Что-то иное… Будто свернулся в клубок, из которого не хочет выходить».
«Ты права, Зарема. Я, конечно, немного научил его заслонять свой разум от чуждого проникновения, однако сейчас он не в состоянии это сделать. Здесь другое…»
Голоса стали отчетливей. Они обступили Владигора, как волчья стая, готовая броситься на загнанного оленя. Они были повсюду — вопрошающие, нетерпеливые, усталые, настойчивые, совсем разные и, как ни странно, почти узнаваемые.
Владигор постарался пересилить свой страх и сосредоточиться. Самый яркий голос (может быть, подобравшийся к нему ближе всех?) объяснял остальным:
«Вероятно, он полностью утратил ориентацию, что повлекло за собой попытку спрятаться в защитный кокон, уйти из сферы влияния не только магии, но и реальности».
«Собрат, ты опять излишне мудрствуешь, употребляя понятия, нам неведомые! Растолкуй, будь любезен, простым языком».
«Проще говоря, его сознание не выдержало нескольких потрясений сразу. Не забывайте, что он всего лишь человек, хотя и посвящен в Хранители Времени. Впрочем, на его месте любой другой смертный сошел бы с ума, утратив даже внутренние взаимосвязи с миром. Его разум, хвала богам, избежал сей участи. Он принял удар как подобает воину: меч в меч. А когда враг был повержен и победа казалась решенной, он вдруг понял, что находится над пропастью — над разломом меж магическим и реальным. Это потрясение, извините за напоминание, не каждый из вас, собратья, выдержал без потерь. Каково же ему?»
«Хранитель Времени должен быть готов к подобному».
«А ты, Гвидор, узнав о существовании разлома, сколько дней приходил в чувство?»
«Я не Хранитель…»
«Ты чародей, ты всякое видел. Ему гораздо труднее. И больнее. Он Хранитель и Страж, верно. Но пока он живет лишь в первой своей ипостаси, и разум его не закален еще в должной мере».
«Разлом продолжает увеличиваться?»
«Да. К счастью, гораздо медленнее, чем мы опасались».
«Почему же сейчас наш магический круг не в силах встретиться с Владигором? Прежде такого никогда не было».
«У него весьма крепкий защитный кокон. Только не прекращайте давление, не размыкайте круг! Понимаю, что тяжело, что истощаю вас, но мы уже совсем рядом. Я чувствую его».
«Я тоже…»
«И я, кажется».
«Отлично. Теперь, Белун, лучше бы тебе взять наши посылы и постараться проникнуть в него по усиленному лучу. Так будет вернее».
«Согласен. Беру на себя…»
Владигор не понимал ни единого слова, хотя был уверен — вокруг него идет оживленная беседа, причем на его родном языке. Смысл речей скользил мимо сознания. Он напрягал слух, надеясь распознать хотя бы крошечное словечко, но старания оказались тщетными. Наконец его озарила догадка: нет никаких слов, никаких звуков! Он слышит не голоса, а мысли! Учитель, помнится, называл это «прямым магическим общением». Учитель… так значит, здесь не враги?
Ответ пробился к нему тонкой мелодией мысли, суть которой вдруг стала совершенно ясной, будто произнесенной вслух:
— Открой свой разум! Доверься мне, Владигор. Ты в безопасности.
— Учитель? — мысленно спросил Владигор невидимого собеседника и сразу ощутил ответную волну радости и облегчения.
— Хвала Перуну, сынок! Мы пробились к тебе… Да, это я, точнее — мы, все, кого ты видел в Белом Замке. Не забыл, надеюсь, тот Малый синклит?
— Нет, конечно. Но где вы? Где я? Что происходит?!
— Не тревожься, теперь все будет в порядке, — отчетливо прозвучало в его сознании. — Мы проникли в твой разум, используя силу магического круга и луч голубого аметиста. Но мы вынуждены спешить, ибо нас только четверо. Круг вскоре начнет истончаться… Ты готов узнать о том, что с тобою случилось на Обманной горе?
— Обманная — это та гора, которая возникла среди чистого поля, на которой я схватился с колдуном? Да, конечно! Я должен узнать все, потому что…
— Не объясняй, — прервал его Белун. — Мне понятны твои страдания, сынок. Но сейчас тебе нельзя замыкаться в них, иначе будет потерян путь в Поднебесный мир. Распахни свой разум, вникни в мои объяснения, сопоставь их с виденным прежде — и ты вернешься к людям.
— Я готов, Учитель.
— Начнем с того, о чем ты сам уже догадался. Оба свеона на самом деле были борейцами, служителями Волчьего Братства. Они выполняли приказ верховного жреца Патолуса — разыскивали нового владельца Браслета Власти. Ни сам Патолус, ни его слуги не знали о том, что Браслет у тебя. Они воспользовались Черной магией и подсказкой неизвестного мне подводного чудища, чтобы выйти на твой след. Азарг из рода Даргозенгов был весьма удачно выбран Патолусом в ищейки: его ненависть к молодому Синегорскому князю оказалась столь безмерной, что можно лишь диву даваться! Он безошибочно нашел и тут же узнал тебя, хотя видел только однажды и мельком.
— Возле Гнилого Зуба, где был уничтожен его бандитский отряд, — понял Владигор. — Ему самому, к сожалению, удалось бежать. А потом он же погубил Даньшу и его людей, каким-то образом натравив на них волчью стаю… Теперь я знаю, почему его лицо показалось мне знакомым: оно отпечаталось в памяти умирающего Даньши.
— Азарг, получивший в Братстве имя Мстящего Волчара, успел сказать о тебе лишь Гуннару, жрецу пятой ступени, — продолжал Белун. — Тот, к счастью, не поверил ему, решив, что парень окончательно рехнулся из-за своей ненависти ко всем синегорцам. Гуннар был связующим звеном между Патолусом и Азаргом, то есть средствами Черной магии сообщал верховному жрецу о ходе поисков. Вскоре Патолус догадался, что Гуннар вынашивает собственные планы относительно Браслета Власти, и тогда — в тот момент как раз завершался твой поединок с Азаргом — он полностью овладел сознанием Гуннара, перенесся в его обличье и похитил Браслет.
— Глупец, он слишком поторопился, — «услышал» Владигор еще один голос. — Вероятно, неудача заколдованного им Родьки заставила его забыть об осторожности.
— Гвидор, не отвлекай нас, пожалуйста, — ответил Белун. — Не имеет значения, по какой причине Патолус начал действовать. Он, в общем-то, рассчитал все неплохо. Обманная гора, воздвигнутая им как защита от неизбежной погони, надежно бы сберегла его от любого человека, не являющегося служителем Волчьего Братства… Однако он понятия не имел о том, что охотник Владий и есть князь Владигор, которому по воле Перуна подвластны любые горы. Даже Обманная, созданная Черной магией, не смогла противиться стремлению Владигора взойти на нее. Он был потрясен, увидев простого охотника-синегорца рядом с собой.
— Теперь он знает, кто я на самом деле?
— Нет, у него не было времени разобраться в происшедшем. Сначала Патолус решил избавиться от Азарга. Дело в том, что по канонам Волчьего Братства верховный жрец не имеет права среди белого дня покидать подземные своды святилища. Азарг, признав под личиной Гуннара верховного жреца, стал нежелательным свидетелем. И поплатился за это жизнью: Патолус с помощью полученного Браслета Власти легко заставил его кинуться в пропасть… Возможно, покопавшись хорошенько в плененных мозгах Гуннара, Патолус позднее и отыскал бы там разговор о тебе жреца с Азаргом. Но тут появился ты, простой синегорец Владий, которого нужно было немедленно уничтожить, как недавнего владельца Браслета. И здесь он просчитался всерьез, поскольку ничего не знал о силе аметистового перстня. К тому же, как я тебе уже рассказывал, твой Браслет — левый, он властвует над светлой сущностью человека. Хотя, конечно, как и его правый собрат, наделен способностью защищать небесным огнем того человека, на чьей руке он в данный момент находится. Так схлестнулись две волшебные молнии — Браслета Власти и Перстня Перуна. А когда их мгновенная битва не привела к победе ни одного из противников, Патолус решил погрузить твой разум в дебри колдовского лабиринта, выстроенного в его собственном подсознании.