— Галлу к чему-то ведёт.
— К чему-то нехорошему.
— … и, к своему огромному сожалению я вынужден признать, — продолжает Галлу, качая головой, — что ошибался. Я ошибался, когда заверил вас всех, что здесь – на поверхности есть жизнь, подобна нашей! Есть пища, вода и место, готовое стать нашим домом. Место, где люди… такие как мы, примут нас, станут нам братьями и сёстрами… Как же сильно я ошибался, верил в это, заставил поверить вас.
Народ зашумел, ведь уверенность и вдохновляющие слова Галлу на протяжении долгих месяцев служили для них единственным источником надежды. Они голодали, сбивали ноги в кровь, падали и вновь вставали, не теряли человечность, поддерживали друг друга, а теперь… теперь их надежда отказывается быть с ними?
— Прошу, послушайте! — призывает к спокойствию Галлу. — Я говорил вам, что возможно выбрал неверное направление. Возможно, стоило двигаться на запад, а не на восток. А возможно… на юг, или на север! Но кто теперь скажет, да и разве это имеет значение? Насколько бы нас хватило?
— И что ты предлагаешь?! Сдохнуть здесь? — народ продолжает шуметь.
— Да! Что?! Что теперь делать?!
— Пойдём обратно в бункер?! Какой в этом смысл?
— Выход есть!!! — Галлу удаётся перекричать взбунтовавшуюся толпу. — Наши запасы практически иссякли, как и наши силы, но выход… выход есть всегда!
— И где же он?!
— Да! Где? Что ты предлагаешь?! Костями здесь лечь?!
— Прошу вас, выслушайте меня до конца! — Галлу звучит требовательно, и народ затихает. — Благодарю. Друзья мои, сейчас я не просто пытаюсь убедить вас в том, во что уверовал сам. Сейчас я не призываю вас обратиться к Богу, потому что…
— Потому что Бог уже здесь! — проносится над толпой громкий, величественный голос, которого никто из общины не слышал прежде, а вслед за ним, рядом с Галлу, на вершине небольшого холма с покрытой трещинами землёй, вырисовывается высокая худая фигура человека в длинном чёрном плаще. Тишина, что наступает среди выживших в следующее мгновение оглушает своей неестественностью. Ни шёпота, ни дыхания, ни детского всхлипывания, все как один смолкли, замерли, обратили взоры к незнакомцу в плаще, от которого даже у Перри – одного из самых сильных и выносливых мужчин в общине, по спине холодок пробежался.
— Приветствую вас! — тая от удовольствия, что приносит ему столь повышенное внимание, протягивает незнакомец. Скользит по толпе возбуждённым взглядом горящих алым глаз, складывает ладони и принимается постукивать подушечками пальцев друг о друга, в нетерпении пощупать каждого из этих очаровательных человечков. Как же давно Вал не видел такое количество бедных, нуждающихся в помощи примитивных в одном месте! Какой же сегодня замечательный выдался денёк!
— Кто это… такой? — шёпот Таши даже Перри был не в силах расслышать -настолько он был тих, но красные глаза существа в плаще в ту же секунду переключились на её лицо, и женщина вздрогнула.
Он не мог её услышать. Это невозможно.
Мышцы лица Вала ожили, растягивая рот в приветливо-опасном оскале – он просто не может себе позволить улыбаться иначе представителю жалкого вымирающего рода. Кто ОН, а кто эта женщина! Пыль на подошве его ботинок, до тех пор, пока не дала согласие стать чем-то большим, чем-то важным для этого мира и для самого Вала, разумеется.
— Позвольте представиться, — склонив голову, мужчина грациозно разводит руками в лёгком поклоне. — Предводитель рафков, истинный носитель великого дара, лучшее из созданий Конца света, последняя надежда этого мира, обладатель удивительнейшей доминаты, Мессия, если хотите. И ваш покорный слуга – Вал.
— Захлопись уже! — басистое фырканье ещё одного человека возникшего рядом с Галлу, тут же переключает внимание сбитой с толку толпы на него.
Впервые за долгие годы они увидели кого-то… чужого, кого-то не из их общины и кого-то… с бледными лицами, практически белыми, и с красными глазами, горящими, будто два огненных кострища, что явно отличает их от обычных людей.
Люди ли это?
У того, что представился Валом не только волосы белы, как снег, но и брови, ресницы, даже губы настолько бледные, что практически с кожей сливаются. Второй выглядит неопрятно, в лохмотьях драных, сальные волосы тяжёлыми сосульками обрамляют лицо, широк в плечах и мускулатурой не обделён, а рожа квадратная такая, будто кирпичом примятая. Похрюкивает и нелепыми смешками давится: