========== Часть 1 ==========
В мире этом. И в невидимом. Всегда с верой в вуду.
Есть места густонаселенные, с длинной, тянущейся на много веков историей. В них стягиваются разные люди, разные культуры, разные обычаи и традиции. Эти места обрастают легендами, мистическими байками, в них поселяется «нечисть», вдохновляющая на веру, новые начинания, искусство. В них смешивается то, что несочетаемо: католичество, традиции древних кельтов Ирландии и Шотландии, африканских племен, звуки раскрепощенного джаза и отборная выпивка. И люди, отчаянно жаждущие развлечений.
В США это Луизиана. Старейшая часть Нового Орлеана. Французский квартал. Место, что полностью поглотит тебя, утянув на дно. С головой.
Если ты ищешь что-то, заверни в закоулки, и Новый Орлеан даст тебе это сполна.
— Ты уверена, что это хорошая идея? — Сигюн с игривым скепсисом изгибает бровь, абсолютно не сопротивляясь тому, что ее ведут за руку прямо к кованым дверям большого особняка напротив старого кладбища.
Каменные стены потрескались и рассохлись, от витых ворот веет древностью, с балконов второго этажа слышится заливистый смех, на них мелькают черными тенями люди, а в нижнем зале-дворике царит вакханалия из разворачивающейся вечеринки. Крылья, клыки, рога и хвосты тонут в густом фиолетовом дыме, валящим из-за ворот, точно из глубин Ада.
Сигюн улыбается: хозяин особняка запарился основательно.
— Скука или жизнь, детка, — подмигивает Лив, подталкивая ее за плечи. — Ночь только началась!
Петли ворот леденяще скрипят, пускают гостей внутрь и закрываются с неприятным ехидным воем, хлопая дверцей с витиеватой надписью «maison de la mort»{?}[дом смерти].
Внутри душно, жарко, тесно, темно, порочно. Сигюн поглощает фиолетовый дым, уносит в танце безликой толпой. Алиса теряется в Стране Чудес, под довольным прищуром скалящегося Шляпника.
Сигюн быстро теряет время, реальность, трезвость и Лив. Тени «вампиров», «приведений», «ведьм» и прочих нечистей едва различимы в подсвечиваемом дыме. У нее отчаянно сохнет в горле, а в голове навязчиво маячит роковая записка «drink me!».
— Катрина! — Сигюн невольно подпрыгивает от неожиданности.
Она почти готова сделать бармену заказ, когда восторженный возглас звучит прямо над ухом. Голос мужской, и ей хочется высказать этому придурку все, что она о нем думает! Но когда оборачивается — лишь вздрагивает и застывает с раскрытым ртом.
Первая эмоция — лютый испуг. Вторая… «Черт возьми. А он красивый. Наверное…»
Парень, мужчина?.. — довольно сложно разобрать под внушающей ужас нарисованной маской черепа на лице — наклоняется ниже, вопиюще наглым образом нарушает личные границы и загоняет «жертву» в своеобразный капкан. Между собой и чертовой барной стойкой. В свете взбесившихся софитов вспыхивает ярким пятном костяной набалдашник на трости, и Сигюн вновь удивляется: насколько идеально подобран костюм! Черный сюртук, шляпа-цилиндр с перьями и черепами, пурпурная рубашка, алый шейный платок, длинные жгуче-черные волосы. Эта «мертвая маска»…
Вообще-то тут нет ничего необычного: за сегодняшний Хэллоуин Сигюн видела с десяток «таких». Но… пугающее-восхищающее чувство не отпускает. Образ разит наповал, давит какой-то слишком тяжелой аурой. Слишком идеально. Слишком натурально. Слишком сексуально. Этот недоДжек Скеллингтон как будто родился таким. Как будто плотная черно-белая маска — не грим. Как будто все так должно быть.
Глупая пьяная мысль веселит, и Сигюн медленно складывает губы в кокетливую улыбку. «Катрина?»
— Думаю, ты обознался, — взгляд из-под полуприкрытых ресниц, легкий смешок — «улыбка скелета» напротив растягивается шире.
Голова медленно наклоняется, предвещая вопрос:
— Неужели? Разве ты не мертвая девушка-скелет? — тон чарующий, обволакивающий, предельно серьезный, но в глубине глаз так и плещется нездоровый азарт.
Сигюн внутри урчит какой-то довольной кошкой. Вообще-то она всегда была правильной девочкой. Нарушала запреты, плевала на комендантские часы, участвовала во всех самых провокационных митингах, одевалась вызывающе, много тусовалась, пила. Постоянно дерзила, язвила. Была раскрепощенной до распущенности. Любой назвал бы ее «бунтаркой», «оторвой», «стервой», регалиями куда пожестче. Но. Какой бы яркой и кричащей не была оболочка… да, внутри Сигюн оставалась «правильной девочкой». Привлекающей всякую мерзость.
Очередная — прямо напротив. Очередная рвется из игриво прикушенных губ:
— А ты ищешь себе пару, чтобы погреметь костями?
Его резкий внезапный смех пробирает Сигюн до мурашек. Она изгибает бровь, едва склоняя голову набок. Что за странный тип? Что за странный подкат?.. Все это довольно странно. Он странный! И обаятельный — просто невероятно!..
— Катрина, — медленно и шурша начинает он, вызывая приятную дрожь. Оказывается вдруг настолько близко, что едва не сталкивается носом. И Сигюн задерживает участившееся дыхание, — фигурка женщины-скелета в украшенной цветами шляпе. Призвана показать, что богатые и модные, несмотря на их претензию на важность, так же смертны, как и все остальные, — он потирает меж черных пальцев с рисунком белых костей искусственный красный цветок в массивном венке, чудом не слетевшим с Сигюн за эту ночь, и как-то дико, шально улыбается. Тяжелый взгляд цепко впивается в полностью очарованный, почти ощущаясь физически. — Забавно, что ураган две тысячи пятого назвали также, не считаешь?
— Э-э-э…
Сигюн считает, что ей попалась максимально странная и чертовски горячая «нечисть». Оказывающая чрезвычайно сильное сексуальное давление. Считает, что выглядит слишком глупо, что в голове странно пусто, точно внутрь натолкали ваты, что здесь слишком жарко, в свободном платье слишком тесно. А она впервые в жизни готова без лишних слов переспать с первым встречным — ее та самая правильность, дающая сбой.
— Хочешь выпить? — улыбка напротив изгибается в кривую линию.
Сигюн тупо хлопает глазами. А? Что?.. И злится. Черт! Соберись! Она облизывает вмиг пересохшие губы и нервно передергивает плечами — настолько интенсивным оказывается резко кинувшийся к ним взгляд. Шепот: «Да…» — выходит на автомате.
НедоДжек Скеллингтон тут же собственнически приобнимает Сигюн за талию, как будто они знакомы с десяток лет. И ее буквально пронзает током. Она распахивает рот в попытке глубоко вдохнуть, но воздух застревает в легких от внезапного жгучего напряжения. Их бедра соприкасаются, тело бросает в жар. Сигюн сжимает ноги, пытаясь унять возникший навязчивый зуд. Ее точно опоили еще до того, как она вообще выпила.
Перед лицом как по волшебству оказывается граненый стакан с какой-то дорогой выпивкой. От человека разит роскошью — какая еще у него может быть выпивка?
Что-то в голове кричит, что все это неправильно. Откуда он вообще взял алкоголь?.. Но Сигюн точно марионетка в руках опытного кукольника обхватывает протянутый стакан дрожащими пальцами. И делает слишком быстрый жадный глоток.