– Это сорок восемь сквозных ранений, а на спине, между прочим, выходные отверстия… Вот…
Рик повернулся и показал большой пластырь во всю спину. Потом одернул майку и с видом победителя посмотрел на троицу.
– И… ты все еще живой? – спросил один из мужчин.
– Живой. Как говорят в таких случаях – жизненно важные органы не задеты.
– Да-а, – протянул Педро и покачал головой. – Вчера ей только по пять песо платили, а сегодня она уже все семь требует. Скажите, ну разве это правильно?
С этим вопросом он обратился к Рику, зауважав его после неожиданной демонстрации.
– Вы должны ее понять, камрады, рыбные фабрики у нас не каждый день на рейд становятся, вот цены и поднимаются. К тому же женщина она видная, не то что другие.
– Ну, это конечно, – согласился Педро, и остальные тоже закивали.
– Бывайте, камрады, пойду я… – сказал Рик. Он еще раз одернул розовую майку с надписью «Духи «Фея» – мечта вашей девушки» и пошел вдоль забора, думая о том, как объяснить сеньору Кавендишу свое опоздание.
«Можно сказать: хозяин, в меня стреляли, но все обошлось. Или лучше: я пришел, сеньор Кавендиш, но это было нелегко. А он спросит – а что случилось? А я ему…»
Когда улочка из нескольких капироче осталась позади, Рик вышел на мощенную булыжникам дорогу, по которой можно было прийти в самый центр города. По обеим сторонам улицы стояли небольшие домики – совсем крохотные, однако это было надежное жилье, построенное самими хозяевами, притом на выданном властями участке. У каждого домика имелся небольшой дворик и цветущий палисадник, и когда Рику приходилось ходить в город, он выбирал именно эту улицу, чтобы вдыхать ароматы готовящейся еды, слушать голоса людей во дворах и музыку, доносившуюся из ТВ-боксов. И всякий раз это было как путешествие в свою несбывшуюся мечту, которой Рик так и не достиг, заплутав где-то среди озер сахеллы.
– Привет, Рик! – поздоровался с ним какой-то человек, похожий на старика Марсалеса – та же задубелая от моря и солнца кожа, те же спутанные седые волосы.
– Здравствуй, камрад…
– На работу идешь? – спросил старик и поправил на плече моток просмоленной веревки.
– Да вот – опаздываю уже.
– Ну ты молодец – человека спас!
– Человека спас? – переспросил Рик, останавливаясь.
– Ну да.
– А когда?
– Вчера, наверное. Сам-то я не видел, но мне утром Дик-Самобег рассказал, а ему вроде Марсалес…
– А что за человек это был, которого спас?
– Не знаю. Наверное, кто-то из наших, из местных.
– Наверное, – согласился Рик. – Гериндо бы я запомнил… Ну ладно, бывай, камрад.
– И тебе всего хорошего…
20
Старик пошел своей дорогой, а Рик свернул на проторенную тропинку, которая из мира маленьких аккуратных собственников вела его в мир нищеты и земельного самозахвата.
Грязные стены хижин, тощие кошки и крупные крысы. Вместо спокойных голосов – истошные крики и ругань, вместо запаха еды – набор ароматов химических растворителей для выгонки самодельных наркотиков.
Но ничего этого Рик сейчас не замечал, как, впрочем, не замечал никогда, поскольку шел на работу с сильного похмелья и все свое внимание сосредоточивал на балансировании в опасных местах тропинки.
«Вон оно, значит, как дело было, – размышлял Рик, то и дело одергивая майку, которая из-за обилия бумаги под ней то и дело задиралась. – Спас, значит, человека…»
Теперь Рику становилось понятнее, за что в нем наделали столько дырок – спасал человека, потому и стреляли. Видимо, тут были замешаны контрабандисты, другие на скале дрались редко. Правда, и до автоматов дело никогда не доходило, хотя из пистолетов, случалось, палили.
«Наверное, это были люди с континента…» – подумал Рик, который, как и другие жители острова, со временем начал считать, что все зло на Тамеокане родом с континента.
Под обрывом плескались волны, старые деревья шумели листвой от набегавшего бриза. Боясь, как бы не уволили, Рик шел все быстрее, не замечая, как параллельно ему, прячась за кронами, по воздуху плывет черная тень «трапеции».
Лишь когда в длинном ряду деревьев оказалась брешь, он краем глаза заметил опасность.
Рик остановился, и «трапеция» тоже повисла в воздухе. В потоке горячих газов, извергавшихся из ее сопел, дрожали силуэты двух сухогрузов у горизонта, большое облако и пролетавшая мимо чайка.
– Что вы ко мне пристали? – спросил Рик, обращаясь к «трапеции», он знал, что где-то на другом конце управления роботом сидели люди. Скорее всего, это были парни за тридцать, страдавшие от лишнего веса. На дежурстве им было скучно, вот они и пугали бедолаг вроде Рика, наводя на них стробоскопы «трапеций». А потом смеялись и продолжали трескать чипсы и жареные орешки.