— Изрядно их потрепали, — заметил Алер, глядя на Западную армию.
Она была выстроена в боевом порядке возле Касалифа ровно на том месте, где Готфрид впервые узнал о войне и ступил в нее.
Миньяк с Меченосцем, Рогала и несколько штабных офицеров изучали обстановку с холма на гревнингской стороне границы. Да, потери Нерода понесла ощутимые. Даже с перебежчиками союза от ее войска осталась едва ли треть. Одни погибли в битвах, другие сбежали. Радости в победе мало, когда не можешь воспользоваться ее плодами.
— Перевес на нашей стороне, — заметил Алер. — Нас больше, а магов у нее почти не осталось. И лишь семеро тоалов все еще при телах. Я благословляю день, когда решил не учить Нероду воплощающему заклятию!
— Тем не менее она ищет битвы, — заметил Рогала.
Он единственный из всей миньяковой армии выжил после ранения тоаловым клинком. Более того, гном и выздоровел с невероятной быстротой, а теперь шарил взглядом по равнине и нагорью Савоя, выискивая ловушки.
— Здесь — все ее силы. Бельфильо не видит других войск ближе отрядов Йедона Хильдрета в Бильгоре. Нерода идет ва-банк.
— Очень уж она уверена. Либо снова на шаг опередила нас, либо исход битвы для нее уже не важен.
Один из миньяковых генералов сказал, что спокойствие Невенки убедило его в наличии западни, и предложил от битвы уклониться.
— Но с нами меч, — возразил Алер, глянув на Готфрида.
В последнее время тот стал молчалив, скрытен и больше интересовался Лойдой Хатсинг, чем грядущим сражением. Предполагалось, что девушка вернется в Вентимилью вместе с обозом, но юноша не захотел ее отпускать, и она осталась при общем молчаливом согласии.
Алер осмотрел свое войско, выстроенное в боевом порядке. За время неторопливого похода из Ковинго боевой дух заметно окреп, солдаты отдохнули. И все же до прежней формы им было далеко. Нерода изрядно выщербила миньяков меч. При ее несомненном мастерстве и достаточном упорстве кто знает, чем обернется битва? Сомнения, снова сомнения.
— Смотри, вон там, внизу, мы в такое время ловили уток. — Готфрид показал Лойде болото за левым флангом Нероды.
Правое крыло упиралось в холм с руинами Касалифа, за которым к северу лежали оголенные зимой леса Савоя.
— Ага, а вон виноградник, где вы с Анье пытались побрить пса вашего брата?
— Нет, это ближе. Там, где теперь неприятельский лагерь.
Алер прислушивался краем уха. Отчасти он сочувствовал юноше. Угодить в подобный переплет в столь раннем возрасте и так накрепко… Может, поделиться с ним новостями из Сартайна, переданными Бельфильо? Тогда, вполне вероятно, Меченосец останется с миньяком и после победы над Неродой. Впрочем, едва ли мальчишка забудет, что случилось здесь. Жажда мести не оставит его — она, словно хворь южных земель, вцепляется намертво. Рано или поздно юноша захочет ее утолить. Не иначе, Нерода выбрала это место для битвы как раз, чтобы напомнить пареньку о горе и боли… Все же Слада кое в чем права.
Готфрид, однако, прежних бед не вспоминал, интересуясь лишь Лойдой. За время путешествия многое изменилось, это ощущали оба. Может, попросту повзрослели?
Что станет с девушкой после его гибели? Меченосцы долго не живут. Еще день или год — и все. Надо постараться придумать способ спасти ее от неволи. Бедняжка, руины Ригдона так ее потрясли. Видеть дом своего детства грудой обгорелых камней вперемешку с побелевшими костями, заросшими колючками и дикой лозой…
Арант предупредил: будь с Лойдой осторожнее. Зухра ревнивая госпожа. Душа Турека была самой сильной и яркой из всех, выпитых мечом и поселившихся в Готфриде. Она одна сохранила отчетливое «я». Готфрид еще не вполне привык к ней, точнее, к вороху принесенных ею памятей — Арант взял с собой весь свой боевой опыт. Странное ощущение — помнить случившееся за тысячи лет до твоего рождения.
— Меченосец! — позвал Рогала.
— Что такое? — неохотно отозвался юноша.
— Мы готовы, сражение вот-вот начнется. Тебе не интересно?
— Тайс, это ж не последняя битва богов, просто стычка по дороге к финалу. Ты это знаешь не хуже меня.
Рогала глянул на него удивленно: этот парень совсем не похож на прежнего мальчишку из Касалифа.
— Всего лишь состязание за выход в следующий круг, — добавил тот, — где приз — Вентимилья.
Гном кивнул, не сводя с юноши круглых глаз.
А Готфрид посмотрел на миньяка и подумал о Сладе. Алер променял ее любовь на пустые тщеславные грезы, призрак, летучий дым. Ведь сам же признал: власть, слава, сила — жалкий обман. Так почему бы не оставить суету, не вернуться к себе?
Потому, должно быть, что это не его мечты. Воля Великого Хучайна ведет миньяка — так же, как воля Зухры толкает мальчишку из Касалифа.