– Пончик!
– Несу...
Сучья, ветки, обрывок тростниковой циновки – все сгодилось в пищу огню. Олег обсох и согрелся. И задумался. Что делать-то? Пробираться к своим? А где они, свои? Хороший вопрос, но сочтем его риторическим...
– У нас две возможности, – рассудил Пончик, вторя Олеговым мыслям. – Можем двинуться на восток, тут неподалеку проходит караванная тропа из Хорезма на Итиль и Булгар[38]... Или сдадимся гузам. Хотя я точно не знаю, кто тут кочует... И вообще! Вдруг вечерком с моря пароход загудит?!
– Фантазер ты... В любом случае двинем берегом моря на север, а там видно будет...
Пончик снял с себя мокрую рубаху и стал сушить ее над костром, поворачивая то так, то этак.
– Все равно не понимаю... – проговорил он.
– Что тебе не дается, добрый доктор Айболит?
– Ты помнишь, как все случилось тогда, в первый раз? Там физики ковыряли основы мироздания, разбирались в хронодинамике. Затеяли эксперимент и... Случился побочный эффект. Нас – сюда. А теперь что? Какие тут могут быть физики? Тут и слова такого не знают... Может, это... Он?
Пончик неуверенно ткнул пальцем в небеса, боясь ехидных замечаний друга-атеиста, но не дождался.
– Не знаю, Понч, – серьезно сказал Олег. Откинувшись на груду сухого песка, он помолчал и продолжил: – В институте я числился в воинствующих безбожниках, чуть ли не в язычниках. У нас на даче даже идол стоял, я его аж с Алтая волок. Хватило ж ума... А попов как высмеивал... Куда там антирелигиозной пропаганде! Сектантов всяких, вроде иеговистов, громил по-страшному. Они в дверь стучатся, начинают про Библию толковать, и пошла дискуссия – они мне слово, я им – десять... Всяко бывало. Злорадничал даже, когда священники ныли о порушенных большевиками храмах. Так, думаю, вам и надо! Жгли капища, когда Русь крестили? Вот вам и аукнулось! А сюда попал и...
Олег смолк. Пончик уселся, поерзал и напомнил, не выдержав:
– И что здесь?
– Язычество здесь, – усмехнулся Сухов. – Во всей своей красе. Ей-богу, устал я от него. До тошноты. Помню, читал про дубы, посвященные Перуну, мечтал посмотреть в натуре... Посмотрел. Да ты и сам их видел – на каждом суку по человеку висит, птицами обклеванному, а земля у корней черная, жирная – ее кровью поливают... И как же это «святое место» смердит!
– Да уж, – сморщился Пончик, – хоть нос зажимай...
– И это ж постоянно, – продолжил Олег, – всегда и везде. Для Хорса мы девушку топим в реке. Чтобы Бодана ублажить, пленных потрошим, да так, чтобы самих обрызгало кровью жертвенной – на счастье... М-мерзость! Знаешь, так порой хотелось убежать от этого, скрыться, а куда? Язычество – это ж не что-то отдельное, для капищ предназначенное, оно повсюду, вся жизнь по его правилам разложена – дома, в лесу, на море, на службе конунгу! Это как на зоне – не верь, не бойся, не проси. И захочешь по-иному жить, а не можешь – на волю ход заказан!
– А ты не пробовал в церковь сходить? – несмело спросил Пончик. – Поставишь свечку, и вся жертва – без крови и кишок. И не воняет там...
– Ты крестился, что ли? – спросил Сухов с удивлением.
– Да меня еще в школе крестили, – смутился Шурик. – Я отбивался, кричал, что не хочу, что мне стыдно перед ребятами, а мама упросила-таки. Для меня, говорит, крестись, пусть мне спокойней будет...
– Ох, не знаю, Понч... Понимаешь, креститься-то легко. Любой поп рад будет язычника обратить, вот только где я веру возьму? Нет ее во мне!
– Олежка, да тут никто не верит! Они все просто знают, что Бог есть, и принимают это без доказательств. Весь спор из-за того, какой Бог или боги истиннее...
– Им легче, а мне как раз доказательства подавай...
– Зачем? – неожиданно спросил Шурик.
– Как это – зачем?
– Зачем тебе нужны доказательства? Чтобы установить истину? Но кто же верит в истину? Ее положено знать! А Бог – это не закон природы...
– Слушай, – спросил Олег заинтересованно, – а ты сам-то веришь в Бога?
– Честно?
– Честно.
– Я хочу верить в Него, но у меня это плохо получается. И я придумываю окольные пути – представляю себе Господа как Мировой Разум, или как Гомеостазис Мироздания... Так проще, понимаешь? Это я могу понять, с этим мне легче смириться... В Альдейгьюборге всего одна церквушка, но я не то что хожу туда – я убегаю в храм. Успокоиться чтоб, сил набраться, прийти хоть в какое-то равновесие. В Питере мне это было не нужно, а здесь тянет...
– Ох, не знаю, Понч... Я сейчас, как в чистилище – отмываюсь от крови и слизи. От язычества вроде как отступился, к вере истинной шагу не сделал. Пока. Да и какая истинна? Под каким знаком эту истину искать? Под крестом? Под полумесяцем? Под звездой Давидовой?
– Ты таки немножечко еврей? – ухмыльнулся Пончик.
– Молчи, смертный... Пошли лучше рыбу ловить.
С великим трудом наколов рыбину на самодельную острогу, Олег вывалял улов в золе, чтоб солоней было, обмазал глиной и запек в костре. Блюдо получилось пресноватым, зато питательным.
Привалившись к теплому песчаному склону, Сухов задумался. 2007-й... За все эти годы он редко вспоминал свое прошлое, которое теперь стало будущим. Просто некогда было заниматься ерундой. Служба в дружине отнимала все его время и силы. Но он никогда не раскаивался в своем выборе. Недаром время сие называли «военной демократией». На всем Севере – от Рейна до фиордов, от Дуная до Волги правили конунги, князья, рейксы, кунигсы и прочие, могущие собрать дружину, чтобы беречь мирное население и не давать спуску чужим. Брать за эту услугу дань, а для пущей славы ходить в походы за пределы подведомственной территории.
Уже сама принадлежность к дружине почетна, ибо не всякого берут гриднем, а лишь самых лучших – сильных, храбрых, умелых. На гридней заглядываются все девушки, старейшины здороваются с воинами, ибо те и защищают народ, и правят им.
Эти вещи он учил в школе, повторил пройденный материал, когда увлекся ролевыми играми с исторической реконструкцией. Но то были именно игры, развлечение для людей из 2007-го, которые кое-как разбираются в средневековом вооружении, но имеют смутное представление о нравах той поры, о житье-бытье.
И только угодив в век девятый, Олег почувствовал разницу. Только здесь, погрузившись в раннее Средневековье по самое «не хочу», он понял, до чего же безопасным было его «родное» время.
Отправиться на пикник за город. Спуститься на байдарках по реке. Ехать в одиночку по пустынной трассе. Все это было возможно и здесь, в «эпоху викингов», но мало кто решался на подобное, ибо вместо шашлычков тебя самого могли нанизать на меч, а вольного путника обратить в раба.
Здесь купцы сбивались в огромные караваны по пять тысяч человек, нагружая товаром целые табуны лошадей и стада верблюдов. Тут каждая вшивая деревня была обнесена крепким частоколом, и каждый дом по очереди выставлял дозор.
Да что говорить о гражданских, когда и самим воинам не давали покою – набеги кровожадных соседей случались постоянно. Впрочем, русы тоже не ангелами числились...
В начале века русские конунги грабили Эгину, Амастриду, Фессалоники, Таврию. В 845-м варяги брали на щит Севилью. Об этом в истории остались горестные строки, писанные ал-Якуби: «В город Исбилию вошли в 229 году хиджры поганые, называемые ар-Рус, которые захватывали пленных, грабили, жгли и убивали...»
Да и стоит ли перечислять? Мало было крепостей и богатых градов на европейских берегах, кои не испробовали русского меча!
И быть причастным к этой славе, самому копить силу, занимаясь «греблей и фехтованием», было приятно. Еще лет десять такой жизни, и он мог бы выбиться в ярлы, собрал бы свою дружину, обзавелся бы парой лодий... Или двумя парами. А на старости лет заделался бы купцом, отправился бы с караваном в Индию, в Китай...
А теперь что? Какое время на дворе? К кому тут примкнуть? Какому сюзерену служить, славу плюс злато-серебро добывая? У него даже меча нет! Все, нажитое воинским трудом, все исчезло, растворилось в прошлом. Или в будущем...
38
Итиль – так называлась река Волга и столица Хазарского каганата, ядро которого совпадало с дельтой этой важной водной артерии. Булгар – государство, расположенное на берегах низовьев Камы и у Волги.