Рядом с Ханом возникла тень.
– Ты разговариваешь на посту, убийца?
Хан вскрикнул от облегчения и вскочил на ноги. Это был сам Воитель Зорг. Хан увидел его знаки отличия: пять черепов на щите.
– Да, садж, – ответил воин.
– Ты знаешь, какое за это полагается наказание?
– Да, садж.
– Ты знаешь, как часовой должен отвечать на любые обращенные к нему слова?
– Смертью, садж.
– Верно. Но ты знал, что этот человек – друг короля, так? На секунду замявшись, Полион сказал:
– Да, садж. Но это не извиняет меня…
– Извиняет или нет, решу я. Иди, скажи своему командиру, что я снял тебя с поста.
Воин отсалютовал ударом копья по щиту и поспешил уйти.
Хана трясло – уже не столько от страха, сколько от жалости. Лучше бы он отдал юношу на забаву Гексциону – по крайней мере, его мучения уже давно закончились бы.
– Я узнал парня, воитель, и сказал ему пару слов. Мне следовало помнить, что этого делать нельзя, раз он на посту. Прошу меня простить.
– Никогда так больше не поступай, – бросил Зорг и пошел прочь.
Хан поковылял за ним.
– Воитель, этого человека… накажут?
– Разумеется.
– Но это несправедливо! Он ни в чем не виноват! Зорг остановился и сверкнул глазами.
– Он должен был убить тебя. Может, ты завтра вместо него сядешь на раскаленное железо?
Хан отчаянно потряс головой. Он заставил себя не вглядываться в мысли Зорга, чтобы не увидеть подробностей предстоящего наказания. Однажды он это сделал и на неделю потерял сон. Даже от поверхностных мыслей Воителя делалось тошно.
– Жаль, – проворчал Зорг. – Это пошло бы тебе на пользу. Но ему все равно не помогло бы. Его товарищи позаботятся о том, чтобы он получил положенное. Да он и сам будет на этом настаивать. Ну ладно, какие еще у тебя здесь дела? Если ты надеялся увидеть его величество, то он занят.
И тут на Хана снизошло вдохновение. Френцкион Зорг, несомненно, знает о прибытии курьера из Рарагаша – ему сообщают обо всем. Кроме того, Зорг может решить любой вопрос. Все равно король Гексцион поручит Зоргу разобраться с мучившей Хана задачей.
Он полез за пазуху.
– Я хотел передать его величеству полученное мною секретное послание. Я должен срочно отправить с гонцом ответ.
Как все удачно сложилось! Хан сможет отрицать, что он обсуждал этот вопрос с королем. А король сможет отрицать, что вообще об этом что-нибудь знал. А если с вопросами обратятся к Зоргу, то он просто заявит, что такой-то принял неправильное решение и был за это казнен. И дело на этом закончится.
Зорг взял письмо и пробежал его глазами.
– С такой ерундой приставать к королю! Сообщи в Рарагаш, что все будет сделано. Северным патрулям будет отдан приказ выглядывать синие флаги и, когда они появятся, действовать соответствующим образом.
– Весьма тебе обязан, воитель.
– Рад быть тебе полезным, Хан-садж.
Зорг оскалился в усмешке. Он и в самом деле был рад. 'Ребятам полезно размяться.
60
– Посмотри, это не сплошное дерево. Тут несколько слоев!
Булрион подумал, что лук, который Тисвион держит в руках, больше похож на сломанный обруч или кусок лодочного каркаса. Тисвион застал его врасплох. Это надо же – заснуть в саду среди бела дня, как какой-нибудь дряхлый старик! Булрион всячески старался скрыть свою растерянность, мигая со значительным видом и пытаясь сказать что-нибудь умное.
Но Тисвион, по-видимому, и не заметил, что отец спал.
– В середине, конечно, дерево – ядровая древесина и луб, как и в наших луках. Но все это скреплено позади жилами. А здесь – рог! И посмотри, какая работа! Умопомрачительно!
Тисвион и сам выглядел умопомрачительно. На нем были нурцийские штаны до щиколоток, переливавшиеся золотыми, алыми и синими красками. А изумрудно-желто-малиновая безрукавка не слишком выгодно оттеняла рыжую бороду и рыжую поросль на груди. Усыпанные цветами кусты, растущие вокруг, создавали ярко-лиловый фон. В волосы Тисвион воткнул чайную розу. Глядя на эту жар-птицу в ослепительном солнечном свете, хотелось зажмуриться.
Булриону не нравился Чан-Сан с его кричащими красками. Его жители порхали, как разноцветные бабочки. Их странной формы дома были отделаны плиткой и мозаикой всех цветов радуги. Даже телеги на улицах были раскрашены, как сказочные кареты. Не город, а скопище попугаев. Не нравился Булриону и говор нурцийцев. И пахло в городе странно – какими-то незнакомыми блюдами и специями. И улицы просто кишели людьми. По отдельности Булрион был готов признать каждого нурцийца вполне приятным человеком, но смуглолицая толпа казалась ему чужой.
– Что с этим луком? Сломан, что ли?
– Сломан! Да нет, дядя! Он так сделан. Такой ему придали изгиб. Погляди, сейчас я натяну тетиву. Тут не запрещено, как у нас, носить по улицам лук с натянутой тетивой, но это считается неуважением. – Тисвион с усилием согнул лук и натянул тетиву. – Видишь? Когда я натягиваю тетиву, он вроде как изгибается назад.
Булрион потер глаза, с сомнением глядя на лук. Какой-то он не такой.
– Из этой штуки далеко не выстрелишь.
– Дядя! Он же многослойный! А роговая накладка на концах усиливает натяжение. Стрела, пущенная из этого лука, пробивает латы за триста шагов! Мы тут поупражнялись, так я попал в цель за четыреста шагов. А Джукион запустил стрелу почти за шестьсот. Неудивительно, что даже зарданцы опасались нурцийских лучников.
Это уже походило на ересь, но Булриону было лень спорить. После сна у него остался противный вкус во рту, тело размякло от жары.
– Что ж, вот вернемся в долину, попробуй изготовить парочку.
– О Судьбы! – негодующе воскликнул Тисвион. – Да я и за десять лет не научусь делать такие луки. А они нам нужны. И эти стрелы тоже… Послушай, дядя. Все тут говорят о войне, и цены на оружие страшно подскочили. Но такие луки в продаже пока что есть. Я тут присмотрел партию – пятьдесят луков и сто наконечников для стрел, а Возион даже ухитрился выторговать скидку… – Он замолчал и с сомнением поглядел на Булриона.
– И сколько же это стоит?
– Гм… Тысячу двести крон. Примерно две тысячи наших орлов, может, чуть побольше.
Булрион отвел взгляд. Над зелеными и лиловыми крышами города в солнечном мареве виднелся правильный конус горы Псомб. С улицы доносились стук колес по булыжникам, рев верблюдов. Неизвестная птица громко верещала в кустах.
– Думаешь, я ношу такие деньги в кармане на случай, если мне вздумается зайти в харчевню?
Когда они уезжали из долины, в семейной казне оставалось двести или триста орлов.
– А Гвин… – неуверенно проговорил Тисвион.
В Далинге Гвин ожидало целое состояние, но до Далинга далеко. Может, она и смогла бы запустить руку в казну Рарагаша, но для этого надо вернуться в Рарагаш. А вернутся они туда или нет – неизвестно. Конечно, нет ничего зазорного в том, чтобы попросить у жены денег, убеждал себя Булрион. Когда еще предоставится случай купить хорошие луки. Но клянчить деньги у женщины!
– Дело идет к войне, дядя. Если на нас нападут карпанцы, крепостца не защитит нас.
– Если нападут карпанцы, нас ничто не защитит, парень.
– Но даже если карпанцы до нас не дойдут, придется отбиваться от беженцев. С такими луками мы отразим отряд в несколько сотен. Из них можно стрелять, сидя в седле, дядя! Мы запросто выгоним их из долины.
Все верно. От крепостцы не будет никакого толка. Как он этого раньше не понял? А бедняга Бранкион небось трудится над ней днем и ночью. Если даже Долине пока еще ничто не угрожает, к осени до нее доберутся не те, так другие. К тому времени Булриону надо быть дома, а не околачиваться без дела в Нурце.
– Где Возион? – спросил он, не зная, что сказать.
– Они все на стрельбище. Даже у Возиона получается неплохо.
– Надо сходить посмотреть.
Тисвион посмотрел на него потухшим взглядом.
– Приходи, дядя.
И, не скрывая разочарования, пошел прочь сквозь буйство цветущих кустов.
Булрион вздохнул. Он стал слишком стар, чтобы бродить по свету в поисках приключений. Прошла уже неделя с тех пор, как они уехали из Рарагаша. Долину он не видел уже три недели, а кажется, что прошло несколько лет. За всю жизнь он ни разу не отлучался больше чем на несколько дней, да и это бывало очень редко. Пора возвращаться домой.