– Пантолион тоже был отмечен Проклятием.
– Да, но он упорно отрицал это. – Король насмешливо поднял седую бровь. – В Нурце расцвела цивилизация, когда в Кволе не было ничего, кроме мазанок из глины. Империя покоряла нас шесть раз. И пять раз мы изгоняли ее войско из наших пределов. В конце концов империя решила оставить нам королей и править через их посредство. Нурц стал независимым государством в составе империи. Таких было мало. Моя семья древнее самой каритской династии.
Гвин не понимала, почему он придает этому значение, но Вунг разжег ее любопытство. С чего ему вздумалось в этом сокрытом от глаз и ушей месте преподать ей урок истории? Вокруг раздавались насмешливые крики ара и какаду.
«Это важно», – сказал Голос.
– Коалиция не может внушить преданность. – Король внимательно следил за выражением лица Гвин. – Кто станет проливать кровь за комитет? Кто, кроме Череполиких, будет сражаться за Френцкиона Зорга?
Гвин кивнула. Все становилось на место.
– Ты считаешь, что нам нужен предводитель, за которым пойдет народ?
Он кивнул.
– Нурц признал бы номинального императора. Я принес бы ему присягу на верность как сюзерену. Ведь, по сути дела, император и есть сюзерен. А он, естественно, должен будет поклясться уважать суверенитет Нурца. Настоящей власти у него не будет, но он станет объединяющим символом. Солдаты пойдут на смерть за символ.
– Это чрезвычайно великодушное предложение, ваше величество.
Однако Гвин одолевали сомнения. Когда это властитель добровольно признавал хотя бы и номинального сюзерена?
– Для Нурца это – привычное положение дел. Мы пережили кволцев. Мы пережили зарданцев. Наша страна процветает. Может быть, мы дождемся плодов. Я не хочу, чтобы карпанцы втоптали в землю все, чего мы достигли за сто лет. За это мы согласны платить. Признание номинальной Империи – не такая уж высокая цена.
Еще месяц назад Гвин торговалась с мельником за мешок муки. Теперь она ведет торг с династиями.
– У тебя есть кандидатура, садж? Вунг улыбнулся:
– Твой муж произвел на меня большое впечатление. В наши дни редко встретишь честного человека.
«Булрион? Да разве он когда-нибудь согласится!»
– Он всего лишь земледелец.
– Он – патриарх. Надень на него пурпурную мантию и корону, посади его на белого коня – и народ будет кричать «ура» до хрипоты. Он – воплощенный идеал великодушного императора. А ты будешь действовать под его прикрытием. Ведьма Гвин – жена императора. Твое присутствие ни у кого не вызовет возражений.
«Ну вот, теперь ясен смысл этого нелепого пророчества. Императору не обязательно быть военачальником. Войско поведут назначенные им генералы».
– А что ты думаешь о всех тех, кто объявлял себя Обновителем?
– Они брались за дело не с того конца. Они хотели славы для себя. А Куолии нужен император, которому можно отдать свою преданность, который готов служить ее благу.
«Почему ты мне ничего такого не говорил?» – спросила Гвин у Голоса.
«Было рано. Вунг Тан мог воспротивиться. А теперь, когда он сам это придумал, он сам нашел нужные доводы».
– Мне не просто будет его уговорить, – сказала Гвин. – Скромность в наши дни встречается еще реже, чем честность, но мой муж может заявить, что корона ему ни к чему.
– Как-нибудь уж мы его уговорим, – сказал король. – Поезжай с ним в Мокт и погляди, как он покажется Квилму Урниту. Передай ему, что я прошу его согласия. Люди сражаются за идеи. Мы можем противопоставить карпанцам идею обновленной империи, возврата Золотого века. – Вунг откинулся на спинку кресла, и у него вдруг сделался усталый вид. – Идея зарданской империи может понравиться людям… а о Гексционе Гарабе пока беспокоиться не будем.
«Подозревает! Точно подозревает! Объявить Булриона императором? Он будет сопротивляться изо всех сил. И даже если согласится…»
– Ты сказал, что согласишься, чтобы главнокомандующим стал воитель Зорг – на ограниченное время. Может быть, ты поэтому и предлагаешь в императоры моего мужа? Тебя устраивает его возраст? До конца войны он, наверное, проживет, но ненамного дольше, так?
Вунг отвел глаза.
– Что ж, это тоже веское соображение, – признал он.
Булрион всадил копье в грудь очередного карпанца, и тот с воплем рухнул на землю. Булрион издал победный клич, товарищи по оружию ответили ему. Они стояли плечом к плечу и продвигались вперед по трупам врагов. Карпанцы падали как подкошенные. Булрион, зарданский воин в расцвете лет, был силен и неутомим. А вон погубитель Гамион, командир Хищников, вытирает слезы гордости за своего младшего сына, своего дорогого мальчика, достойного продолжателя славного рода. А вон Полион. Весь забрызганный кровью, он радостно смеется, видя доблесть деда. Кровь Пантолиона стучала в жилах Булриона.
– Гроза, что ли, надвигается? – услышал он голос Гвин. – Или это ты так храпишь?
Булрион приоткрыл один глаз. Жена сидела на краю кресла напротив него, слегка наклонившись вперед и сложив руки на коленях.
– Я ничего не слышу, – буркнул Булрион.
– Значит, мне померещилось, – с улыбкой сказала Гвин. – Может, поговорим? Или ты дремлешь?
– Дремлю?! Я не дремал. Просто задумался.
– И о чем же? – с грустной улыбкой спросила Гвин. – О доме? Я тоже хочу домой, милый. Честное слово. Но ведь мы за это и сражаемся! Чтобы Тарнская Долина оставалась безопасным домом для мирных людей.
Может, и так. Но Булрион по-прежнему подозревал, что некоторым хочется возродить империю и посадить его на трон. Он зевнул и потянулся.
– Я ходила на стрельбище, – сказала Гвин. – Думала, ты там. Мальчики в восторге от этих чудных нурцийских луков.
– Они многослойные – от этого и сила, – сказал просвещенный Тисвионом Булрион.
– Я обещала Возиону, что попрошу Вунга подарить нам несколько таких луков.
«Нет, вы подумайте! Жена земледельца называет короля по имени!» Булрион печально глядел на улыбающееся лицо Гвин, на ее изящные руки, высокую грудь, видневшуюся в глубоком вырезе платья с серебряным узором по синему полю. Ее волосы были короче, чем принято у зарданских женщин, но она надела на голову венок из ромашек. Прелестная женщина, сильная и нежная, уравновешенная днем и страстная ночью. Они ее тут прозвали Ведьмой, но он, Булрион, любит ее. Она лечит больных королей и, кажется, строит планы убийства здоровых. Он ее боится, этой поулгратки, дающей и отнимающей жизнь. Его голубка у него на глазах превратилась в орлицу, но он все равно ее любит. Вряд ли она еще долго будет принадлежать ему.
– Ну и как он?
– Кто – Вунг? Чувствует себя гораздо лучше.
– Он на десять лет моложе меня.
Улыбка сошла с лица Гвин. Ну, на вид этого никак не скажешь. Слушай, милый… мне надо съездить в Мокт.
– Тебе? – Булрион выпрямился в кресле. – Нет, это ты меня послушай! Ты так и собираешься все делать сама? Ты же не можешь разорваться…
– Я – первый поулграт, который появился за сто лет. – Гвин печально покачала головой. – Я этого не просила у Судеб, но так получилось. Квилм Урнит напуган. Мне надо укрепить его дух с помощью муолграта. Если он вознамерился сражаться с карпанцами в одиночку, мне надо удержать его от этого безумия. Я сумею его успокоить. Если я сама поеду в Мокт, я уверена, что уговорю его присоединиться к коалиции. На это уйдет дня два, не больше.
– Если ты его найдешь. Она пожала плечами:
– Верно. Но будем надеяться, что он все еще в Джарин-фарке. По крайней мере он был там несколько недель тому назад.
– Но если проехать в Мокт не могут даже курьеры…
– Вунг обещал предоставить нам конвой, – с торжествующей улыбкой сказала она. – А Чинг Чилит получил у Гексциона охранную грамоту. Мы отправляемся утром. Или хочешь остаться здесь?
– Конечно, нет! – Булрион и сам толком не знал, чего он хочет. – А Возион и другие ребята с нами поедут?
– Само собой. Как только проедем через Петушью Арену, они повернут к долине. В деревне, наверное, беспокоятся о нас. – Она с опаской вгляделась в лицо Булриона. – Но ты-то поедешь со мной в Джаринфарку, Булл-Бык?