— Ах, Гаред! — Лиша коснулась его щеки. — Не ревнуй. Ты для меня единственный.
— Правда? — спросил Гаред.
— А ты извинишься перед Джоной?
— Ага.
— Тогда да, правда. А теперь возвращайся за стол. Я скоро приду.
Она поцеловала его. Гаред расплылся в широкой ухмылке и убежал.
— Наверное, так дрессируют медведя, — пробормотала Брианна.
— Медведя, который только что вылез из репейника, — добавила Сэйра.
— Оставьте его в покое, — приказала Лиша. — Гаред не хотел плохого. Он просто слишком сильный и немного…
— Неуклюжий? — предположила Брианна.
— Тугодумный? — добавила Сэйра.
— Безмозглый? — припечатала Мэйри.
Лиша толкнула подруг, и они рассмеялись.
Стив и Гаред перебрались за стол Лиши. Юный лесоруб грозно поглядывал по сторонам. Жаль, им нельзя обниматься на людях, пока Лиша не войдет в возраст и рачитель не скрепит официальную помолвку. Но даже тогда придется ограничиться целомудренными прикосновениями и поцелуями.
Лиша все же целовалась с Гаредом, когда они оставались наедине, но не более, несмотря на насмешки Брианны. Девочке хотелось соблюсти традицию, чтобы их брачная ночь запомнилась на всю жизнь.
К тому же есть еще Кларисса, которая любила танцевать и флиртовать. Она научила Лишу и ее подруг танцевать рил и вплетать цветы в волосы. Кларисса была поразительно красива и не знала отбоя от ухажеров.
Ее сыну, должно быть, уже три года, но ни один мужчина в Лесорубовой Лощине не признал его своим. Поговаривали, что отец ребенка женат, и долгие месяцы, пока живот Клариссы рос, рачитель Майкл в каждой проповеди твердил, что она согрешила и Напасть Создателя крепнет из-за таких, как она.
— Демоны внешние суть отражение демонов внутренних, — говаривал он.
Раньше Клариссу любили, но все изменилось. Женщины ее сторонились, шептались вслед, а мужчины отводили глаза, когда их жены были рядом, и отпускали сальные шуточки, когда оставались одни.
Кларисса уехала с вестником в Форт Райзон, как только отлучила сына от груди, и не вернулась. Лиша скучала по ней.
— Интересно, зачем Бруна посылала Джону? — спросила Лиша.
— Терпеть не могу этого коротышку, — прорычал Гаред. — Вечно он на тебя пялится и воображает своей женой!
— Какая разница? Пусть воображает.
— Я никому тебя не отдам, даже в мечтах.
Гаред накрыл своей лапищей ее ладошку под столом. Лиша вздохнула и прильнула к жениху. Бруна подождет.
В этот миг Смитт, качнувшись от эля, поднялся и постучал глиняной кружкой по столу:
— Друзья! Прошу внимания!
Жена Смитта, Стефни, помогла ему залезть на скамью и придержала, чтобы поменьше шатался. Толпа притихла, и Смитт прочистил горло. Он не любил приказывать, зато обожал произносить речи.
— Худшие времена выявляют в нас самое лучшее, — начал он. — Создатель узрит наше рвение. Узрит, что мы исправились, пошлет Избавителя и положит конец Напасти. Узрит, что мы — одна семья, несмотря на зло в ночи. Ибо что такое Лесорубова Лощина, если не семья? Да, мы ссоримся, бранимся и любим одних соседей больше, чем других, но когда приходят подземники, семейные узы скрепляют нас вместе, как нити основы ткацкого станка. Мы разные, но никого не оставим на растерзание демонам.
Смитт перевел дух.
— Глухой ночью подземники прорвали оборону четырех домов. Двадцать человек оказались в лапах разъяренных демонов! Но благодаря вашему героизму погибли только семеро.
Толпа внимала.
— Никлас! — Смитт указал на мужчину с рыжеватыми волосами, сидевшего напротив. — Бросился в горящий дом, чтобы спасти свою мать!
Никлас покраснел.
— Джоу! — Гласный указал на другого мужчину, и тот подскочил. — Не далее как позавчера они с Дэвом поссорились у меня на глазах и даже обменялись тумаками. Но прошлой ночью Джоу ударил лесного демона — лесного демона! — своим топором, чтобы Дэв и его домочадцы успели забежать в охранный круг!
Распалившись, Смитт запрыгнул на стол — весьма ловко, хотя был под хмельком. Он расхаживал по столу, называл людей и перечислял их заслуги.
— Герои отыскались и днем. Гаред и Стив! — Он указал на них пальцем. — Оставили свой дом догорать и принялись тушить те, что еще можно было спасти. Благодаря им и остальным сгорело только восемь домов, хотя запросто мог сгореть весь поселок!
Смитт повернулся и внезапно взглянул на Лишу. Гласный указал на девочку пальцем. Ее словно ткнули в живот кулаком.
— Лиша! — выкрикнул он. — Тринадцатилетняя девочка спасла жизнь травнице Бруне!