Хром с таким жаром говорил обо всем этом, что я понял: именно там он и учился и, видимо, оказался не таким уж плохим студентом. Следовало бы сменить тему, пока он не пересказал мне всю историю своей жизни. Интересно, конечно, но обидно. Я-то ничего не помню.
— Скажи, любезный, Райа большой город?
— Ага. Величайший в мире. Тратри, конечно, уже не империя, но столица достойна самой большой из них. Когда две сотни лет назад кагурки разграбили окрестности Кремаута и в результате четырехмесячной осады взяли город, после них остались руины. Так что чуть запоздавшие войска Велимона вернули Его Величеству сплошные камни, покрытые серебром да золотом, которые варвары не сумели соскрести. Впрочем, государь не унывал. Оказавшиеся временно без дела войска он заставил отстроить столицу заново, причем забраковал с полтысячи предложенных архитектурных планов, пока не остановился на одном. В результате размеры Райа увеличились в четыре раза. Велимон отстроил Райа, поднакопил силы и бросил их против кагурков. Гордые племена были разбиты наголову. Взятой добычи с лихвой хватило, чтобы покрыть золотом все башни в городе.
Ах, как он интересно рассказывал! Я аж заслушался. Что там было насчет необразованных бандитов? С другой стороны, это лично мои фантазии. Неплохо, все-таки, послушать иногда, что сам придумал…
— Тогда-то Велимон и объявил себя императором…
— Погоди, крестьянин мне сказал, что это королевство.
— Сейчас — да. Но тогда мир был так мал, что Тратри занимал больше его половины. Ныне — немногим менее десятой части суши.
— Стоп. Как это? Распад государства? Интервенции соседних стран?
— Не-а. Мир увеличился. Тратри остался таким же, но мир стал больше.
Вот те раз. Чудеса. Когда я перестану удивляться своей фантазии?
— И Тратри теперь не империя?
— Королевство. Но все равно Райа — самый большой город в мире. Велимон его всячески украшает, кажный год празднества устраивает, фестивали.
— Велимон? Тот легендарный король? Он что, еще жив? Один крестьянин мне сказал, что давно уж помер, а сейчас правит его не то внук, не то правнук.
— Жив-жив, и в добром здравии. Кажись, новую войнуху замышляет. А внуки и правнуки померли уж давно со старости. Сам Велимон еще столько же проживет.
Ну и что здесь удивительного? Чем мне не угодил древний правитель, который, оказывается, двести с лишком лет живее живехонького? Интересно, борода-то хоть у него есть? Длинная?
И вот еще интересная мысль. Если он, этот король, столько прожил, то наверняка много знает. Возможно, знает и способ вернуть мне память и отыскать того телефонного хулигана. Я почему-то был твердо уверен, что, как только все вспомню, сразу же верну разум, перестану быть сумасшедшим. В принципе, это я сам себе и помог бы, разве нет?
— Расскажи мне о дороге.
— Дорога дальняя, дорога пыльная, дорога множество следов узнала, никому уж не дано изведать столько вновь… — с готовностью начал Хром. Я с ужасом понял, что он начал читать мне стихи, причем свои.
— Нет-нет, расскажи, как добраться до Райа, — поспешно перебил я его. От плохих стихов я зверею, да и вообще от стихов. Кроме своих, хе-хе.
— А-а, — разочарованно протянул горе-поэт. — Так бы и сказал. Я-то думал, ты романтик.
Главарь внимательно поглядел на меня, потом на черный в ночи лес, плотно окруживший нас темнотой своих стволов. Разбойники уже мирно посапывали, положа головы друг другу на плечи. Никогда бы не подумал, что такие амбалы могут столь безмятежно спать. Хотя, с другой стороны, лишь они — и могут.
Костер все так же время от времени выбрасывал в небо, усеянное незнакомыми звездами, снопы искр. Хром встал, добавил топлива, снова уселся рядом. Я особенно четко ощущал нереальность всего происходящего, хотя это было странно, ведь, если отвернуться от отвратительных рож местных ловцов удачи и не смотреть на небо, вполне можно представить себя где-нибудь в родном марийском лесу… Но было все как-то зыбко и невнятно.
— Вот что я скажу тебе, птичка, — от неожиданности я подпрыгнул. Какие знакомые слова! Откуда, интересно, они мне знакомы? Новый приступ deja vue… Но Хром посмотрел недоуменно. Видимо, это также и какой-то местный прикол. — Ты, как шел в Райа, так и пойдешь. С дороги свернуть тебе не удастся, изменить направление тоже. Ты двинулся кратчайшим путем, и никакой другой тебе уже не под силу.