- В самом деле! - откликнулся Мышелов, крепко зажмурив глаза и энергично протирая лицо светлым бренди, щедро плеснув его в ладонь. - Она была как раз тем недозрелым виноградом, который разжигает твою страсть сатира к обладанию едва распустившимися бутончиками!
В тишине, наступившей после того, как прекратился плеск воды в тазу, Фафхрд невинным тоном переспросил:
- Чья страсть сатира?
ПОД ПЯТОЙ БОГОВ
Как-то вечером, хорошенько набравшись в "Серебряном Угре", Серый Мышелов и Фафхрд принялись благодушно и даже с удовольствием вспоминать своих былых возлюбленных и свои подвиги на ниве любви. Они даже чуть-чуть прихвастнули друг перед другом насчет самых недавних эротических утех (хотя хвастать такими вещами вообще-то не умно; разве можно предугадать, кто вас случайно подслушает?).
- Несмотря на большую дружбу с силами зла, - сказал Мышелов, - Хисвет сущий ребенок. Так что чему бы я стая удивляться? Зло естественным образом присуще детям, это для них игра, они не стыдятся дурного. Груди у нее - не больше орехов, или плодов лайма, или маленьких мандаринов, увенчанных крошечными шишечками... все восемь таковы!
Фафхрд продолжил:
- Фрикс - это приключение в чистом виде! Тебе бы взглянуть на нее в ту ночь, на крепостной стене, - глаза восхищенно горят, глядя на звезды... Обнаженная, если не считать татуировок на бронзовом теле, нежном, как розовеющий закат... Она выглядела так, словно была готова взлететь - ну именно это она и сделала, как ты знаешь.
В Стране Богов, или, коротко, Страбоге, и вблизи от Полюса Жизни Невона, который лежит в южном полушарии и является антиподом Царства Теней (обители Смерти), трое богов сидели кружком, скрестив ноги; сквозь непрерывное бормотание молящихся, надеющихся и отчаявшихся, вечно звучащее в ушах любого божества, как будто боги постоянно вслушиваются в гул морской раковины, они услышали голоса Фафхрда и Мышелова.
Одним из трех этих богов был Иссек, которому Фафхрд некогда в течение трех месяцев преданно служил. Иссек выглядел как нежный юноша со сломанными запястьями и лодыжками, или, скорее, постоянно изогнутыми под прямым углом. Его жестоко пытали во время крестных мук. Вторым был Кос, которого Фафхрд почитал в детстве, живя в Мерзлом Стане, - довольно кряжистый, мускулистый бог, закутанный в меха, с серьезным, если не сказать угрюмым, выражением бородатого лица.
Третьим божеством был Мог, походивший на четырехпалого паука с довольно симпатичным, хотя и не совсем человеческим лицом. Когда-то Ивриана, первая возлюбленная Мышелова, глядя на украденную им для нее нефритовую статуэтку Мога, заявила (возможно, в шутку), что Мог и Мышелов похожи друг на друга.
Ныне Мышелов (как, впрочем, и прежде) был уверен в том, что он абсолютный атеист, но это было не так. Отчасти благодаря шутке Иврианы, а отчасти потому, что его самолюбию польстило то, что он украл бога, похожего на него самого, он твердо поверил в существование Мога.
Таким образом, Мышелов и Фафхрд были истинно верующими, хотя и заблудшими, и три бога услышали их голоса именно по этой причине и еще потому, что это были наиболее заметные из почитателей, каких когда-либо имели эти три бога, кроме того, герои жутко хвастались. А ведь у богов особо острый слух на хвастовство, или на заявления о счастье и довольстве, или на заверения в том, что какое-либо событие должно наверняка произойти, или на любые слова, намекающие на то, что человек хотя бы в самой малой степени сам управляет собственной судьбой. Ведь боги ревнивы, упрямы, легко впадают в гнев и любят разрушать планы людей.
- Это они, точно... дерзкие ублюдки,- хрюкнул Кос, потея под своими мехами, так как в Страбоге было тепло, как в раю.
- Он не молился мне уже годы, неблагодарный! - сказал Иссек, вздернув точеный подбородок. - Мы бы просто погибли из-за того, что они о нас совсем не заботятся, если бы не имели других почитателей. Но они об этом не думают... бессердечные!
- Они даже не упоминают наши имена всуе, - сказал Мог. - Полагаю, джентльмены, пора их помучить предсказаниями сплошных несчастий. Согласны?
Тем временем, потихоньку обсуждая Фрикс и Хисвет, Мышелов и Фафхрд преисполнились вполне определенных желаний, что, впрочем, не нарушило хода их блаженных воспоминаний.
- Как ты думаешь, Мышелов,- лениво проговорил Фафхрд, - а не пойти ли нам поискать удовольствий? Ночь еще только начинается.
Его друг важно ответил:
- Нам только и нужно, что щелкнуть двумя пальцами, выражая свою волю, и удовольствия сами найдут нас. Нас любили и нами восхищались столько женщин, что мы наверняка накрепко связаны по крайней мере с парочкой из них. А может, даже с двумя парами. Они почувствуют, о чем мы сейчас думаем, и явятся сами. Мы без труда поймаем девушек - мы лакомый кусочек!
- Ну, тогда пошли, - сказал Фафхрд, допивая вино и с трудом поднимаясь на ноги.
- О, похотливые псы! - прорычал Кос, отирая пот со лба, поскольку в Страбоге было не только тепло, но и весьма тесно от собравшихся там богов.Но как их наказать?
Мог сказал, криво усмехнувшись - поскольку его челюсть была все-таки наполовину паучьей:
- Они, похоже, сами выбрали себе наказание.
- Пытка надеждой! - мелодично пропел Иссек, сразу ухватывая мысль.- Мы даруем им то, чего они желают...
- ..а остальное предоставим самим девушкам! - закончил Мог.
- Не следует доверять женщинам,- мрачно заявил Кос.
- Напротив, мой дорогой друг,- сказал Мог.- Бог, когда он в хорошей форме, вполне может доверить верующим, хоть мужчинам, хоть женщинам, любую работу. А теперь, джентльмены, подумаем хорошенько!
Кос энергично поскреб свою густо поросшую волосами голову и поймал пару вшей.
По какому-то странному капризу судьбы, а возможно, для того, чтобы потребовалось преодолеть кое-какие препятствия между собой и теми девушками, которые предположительно стремились к встрече с ними в данный момент, Фафхрд и Серый Мышелов покинули "Серебряный Угорь" через заднюю кухонную дверь, чего никогда не делали прежде за многие годы посещения этой таверны.
Дверь оказалась низкой, была заперта на тяжелый засов и не пожелала открыться, даже когда засов был отодвинут. Новый повар, глухонемой, отвлекся от приготовления телячьего желудка и вышел посмотреть, что там за странная вещь происходит, - он даже замахал руками, то ли протестуя против действий друзей, то ли предостерегая их о чем-то. Но Мышелов сунул в его перепачканную жиром ладонь два бронзовых агола, а Фафхрд тем временем открыл дверь хорошим пинком. Друзья рассчитывали, что выйдут на пустырь, покрытый полуразмытым пеплом многоэтажного дома, в котором когда-то Мышелов снимал комнату вместе с Иврианой (и который она вместе с обожаемой Фафхрдом Владой сожгли дотла), и где также сохранился пепел от деревянного летнего дома безумного герцога Даниуса, в который они как-то раз забрались тайком и неплохо там повеселились (хотя это и плохо кончилось),- пустынный участок с дурной славой, на котором, насколько они знали, никто с тех пор не пытался строиться.