Однако, несмотря на ропот, аршаумы были воинственным народом. Горгид с Виридовиксом оказались в это утро не единственными, кто упражнялся с оружием. Кочевники метали в цель короткие копья — пешими и с седла; стреляли из луков в подброшенные вверх куски ткани или поставленные на землю круглые щиты. Двойные луки из рога дикого барана, с тугой тетивой, сплетенной из конских сухожилий, посылали длинные зазубренные стрелы. Такие стрелы легко пробивали насквозь и деревянный щит, обтянутый кожей, доспех из жесткой вываренной кожи, и даже кольчугу.
Рядом с друзьями щелкнула, сорвавшись, тетива лука, послав в воздух шальную крутящуюся стрелу.
— Выше голову! — закричал аршаум. Все вокруг бросились на землю.
— Зачем вопить всякую ерунду? — осведомился Виридовикс у Горгида. — Разъясни-ка мне эту загадку, милый всезнайка.
— Он кричал это для тебя, — с удовольствием ответил врач. — Ведь ты всегда все делаешь наоборот.
— Увидишь, настолько ли я глуп, чтобы еще хоть раз обратиться к тебе за объяснением, — обиделся Виридовикс.
Рядом со спорщиками бились на кулаках. Один кочевник, перелетев через плечо своего противника, с шумом упал в грязь. Рядом обменивались ударами несколько пар фехтовальщиков. Аршаумы предпочитали любому другому оружию кривые сабли. Ятаганы с утяжеленным острием были удобны при стремительном рубящем ударе с седла, но не слишком годились для пешего боя.
— Хватит на сегодня? — спросил Горгид, вложив меч в ножны.
— Пока достаточно.
Они принялись бродить по лагерю и остановились возле самой странной пары соперников в лагере. Ариг, сын Аргуна, обменивался яростными ударами сабли с Батбайяном, сыном Таргитая. Клинки сверкали серебром в быстром танце. Оба соперника были сыновьями каганов. На этом их сходство и заканчивалось.
Ариг — типичный аршаум: худощавый, стройный, гибкий, смуглый; широкие скулы, раскосые глаза, приплюснутый нос. На верхней губе и подбородке у него росло лишь несколько волосков.
Батбайян — хамор: широкоплечий, крепко сложенный, с густой курчавой бородой, скрывающей его жесткое широкое лицо, с кривым носом. Он казался бы красивым молодым человеком, если бы не безобразное красное отверстие на месте выжженного левого глаза.
Прожив несколько недель в лагере аршаумов, Батбайян преодолел страх перед ними и, в свою очередь, сумел заслужить их уважение. Крепкое телосложение позволяло ему рубить саблей и стрелять из лука лучше, чем большинство аршаумов, и то, что сейчас он отступал под натиском Арига, говорило лишь о том, что его противник был быстр, увертлив и хитроумен, как атакующая змея.
— А, чтоб тебя взяли духи ветров! — выругался Батбайян на своем гортанном языке, снова отступая. — У меня только один глаз! Никак не могу толком рассчитать расстояние.
Ариг ухмылялся, как хищник, подкрадывающийся к добыче.
— Дружище! Варатеш и его банда не обратят внимания на твои стоны.
Удары аршаума, казалось, сыпались со всех сторон одновременно. Внезапно Ариг уставился на свою правую руку — она была пуста. Его сабля лежала на земле. Батбайян прыгнул вперед и наступил на нее ногой, а после похлопал Арига по груди клинком.
Наблюдавшие за боем зрители гикнули, когда роли внезапно переменились.
— Ах ты, паршивый сын козла! — сказал Ариг, однако без всякого гнева. — Ты поймал меня в ловушку!
Батбайян только кивнул.
Полгода назад он был еще почти мальчишкой, ребячески болтливым, веселым и любопытным. За эти дни он стал мужчиной. Говорил он редко, а нечастая хмурая улыбка никогда теперь не шла дальше губ.
— Бедный парень, — шепнул Виридовикс Горгиду. — Жаль, что ты не можешь вылечить его душу, как сделал это с моим полумертвым телом.
— Ран души я не целю, — ответил врач. И признался: — Да и вообще, когда я нашел тебя, первая моя мысль была такой: теперь мне придется увидеть еще и это!
— Что — «это»?
— Как ты умираешь.
— Хорошо, что ты этого не увидел. Иначе мой дух преследовал бы тебя стенаниями, назойливый, как баньши.
— Ничего удивительного, если твой баньши будет подобен тебе.
— Почему мы не двигаемся вперед? — спросил Батбайян. — Почему стоим на месте?
Не дожидаясь ответа, он повернулся к Аригу спиной и отправился готовить своих лошадей к дневному переходу.
Ариг покачал головой:
— Этот парень пройдет сквозь пламя, лишь бы отомстить.