Хара увидел, что танцовщица спешит к нему и рукояткой пистолета ударил по голове преследовавшую ее собаку с длинной мордой.
Толпа понесла его. Хара споткнулся и увидел под ногами алые лохмотья и белое платье девушки. Он склонился над ней, и уже через секунду она стояла рядом.
Тогда Хара улыбнулся, схватил девушку и позволил толпе нести их.
А девушка, вытащив из своих лохмотьев небольшой острый нож, стала со смехом орудовать им.
— Конечно, хорошо, что она такая храбрая, — отчаянно работая кулаками, подумал Хара, — но ей не следовало бы так веселиться.
Потом увидел переулок и бросился туда.
Дома здесь стояли как попало, и вскоре он заметил нишу, где когда-то была лавочка или мастерская и, забившись в нее, поставил девушку сзади себя, а сам стал напряженно следить за толпой, проносящейся в нескольких сантиметрах от них.
— Почему ты так смотрела на меня? — хрипло спросил он. — Ты знаешь, кто я, или вообще ненавидишь мужчин?
— Ты спас меня только для того, чтобы спросить это?
Она прекрасно, без малейшего акцента, говорила по-английски и голос ее был так же красив, как и тело — чистый и нежный.
— Может быть.
— Прекрасно. Я ненавижу мужчин и женщин. Особенно женщин.
Она сказала это очень естественно, а Хара, вдруг почувствовал себя неуютно, зная, что в любую минуту может получить удар ножом. Резко повернувшись, он схватил ее за руку.
Девушка позволила забрать нож и улыбнулась.
— Страх, — тихо сказала она, — всегда страх.
— Но ты не боишься.
— Нет. — Она посмотрела на дорогу. — Толпа немного поредела. Я должна идти искать братьев.
Крупная дворняга вытянула морду и зарычала.
Хара дал ей пинка — собака отступила, уставившись на девушку горящими глазами.
— Стоит ли тебе идти? Похоже, что собаки не любят тебя.
— На мне нет ни одной царапины! — со смехом возразила она. — А посмотри-ка на себя.
Вся его одежда была в лохмотьях, из многочисленных ран сочилась кровь.
— С чего это они?
— Страх. Всегда страх. Ну, я пошла.
Она хотела пройти, но он удержал ее.
— Э, нет! Я спас тебе жизнь, красотка, и ты так просто не отделаешься.
Отбросы, уличная танцовщица, пария в красных лохмотьях, но он не мог дать ей уйти.
Он наклонился и поцеловал ее.
— Как зовут тебя, маленькая бродяга?
— Мерит.
Хара знал, что это слово значит на жаргоне воровских рынков и улыбнулся.
— А почему тебя зовут «запретной»?
Она сумрачно посмотрела на него.
— Ни один мужчина не может меня любить.
— И ты не хочешь пойти со мной, Мерит?
— Предупреждаю, землянин. Я — смерть.
Хара засмеялся.
— Ты еще ребенок, а дети не должны ненавидеть. Пойдем ко мне, Мерит. Я просто буду целовать тебя, накуплю красивых вещей и научу смеяться.
Она ответила не сразу. Ее лицо было… ЗАДУМЧИВО…, как будто она прислушивалась к чему-то. Потом пожала плечами:
— Хорошо, я пойду с тобой.
Они шли по пустынным тихим улицам, и его охватило какое-то странное чувство. Было что-то такое, чего он не понимал — сомнение, почти страх, сжало его сердце и он так и не знал, кого обнимает — ребенка, женщину или какое-то чуждое создание.
Но девушка была слишком прекрасна, чтобы отпустить ее.
Они оставили позади рынок и вышли на извилистую улочку с глухими стенами домов, как вдруг из темноты возникли две мрачные фигуры и преградили им путь.
Один из них был высоким широкоплечим землянином с тяжелыми чертами лица, а другой — венерианин: тонкий, красивый, со светлыми блестящими волосами.
— В чем дело? — громко спросил Хара. — Чего вы хотите?
— Нам нужна девушка, — глухо ответил землянин, — не ты.
Мерит резко повернулась, словно хотела бежать.
— Кто-то сзади, — испуганно прошептала она.
Во всем ее сжавшемся теле чувствовалось неимоверное напряжение, и Хара вдруг понял, что она смертельно испугана.
— Не позволяй им увести меня, — шепнула она. — Умоляю, не отдавай меня им! — И словно про себя, добавила: — Скорее, ради бога, скорее.
Хара оглянулся и увидел марсианина с желтыми глазами и волчьим оскалом.
— Мерит, ты знаешь этих людей? — тихо спросил он.
Она кивнула.
— Да. Не имена, но лица.
Страшно было видеть ее такой испуганной.
— От вас пахнет шпиками, — громко сказал Хара. — Вы забыли, где находитесь. Это Кумар.
Высокий покачал головой.
— Мы не из полиции. Это… личное дело.
— Не затевай историй, землянин, — затягивая слова, произнес марсианин. — Мы ничего не имеем против тебя. Нам нужна только девушка.