В самом деле, чего я этим добьюсь? Да только озлобления противной стороны, неистребимого желания сломить меня во что бы то ни стало. Значит, бить будут дольше и сильнее, постепенно подключая к работе арсенал разложенных на верстаке у рыжебородого экзекутора пыточных инструментов. Меня превратят в бесформенный мешок с переломанными костями, как выразился гном Дрок. Хочется надеяться, что и в этом случае я не сломаюсь, но это большой вопрос. Да и ради чего терпеть измывательства? Мы ведь толком даже не понимаем, за что нас схватили! Можно предположить, что в Унгале стало известно о нашей роли в срыве похищения сына герцога Кальста, но понятно же, что это вышло случайно и ни о каком осознанном противодействии планам герцога Ребо и речи идти не может. Впрочем, местного владетеля вряд ли заинтересуют события, приведшие нас в трактир «Лиса», ему достаточно факта вмешательства в его игру с соседом.
В общем, никакой надежды на то, что люди Ребо разберутся в ситуации и справедливость восторжествует, не было. Помощи нам тоже ждать неоткуда. Какой же тогда смысл героически терпеть истязания? Есть время быть сильным и стойким, а есть время быть хитрым, притвориться слабым и раздавленным.
И я принялся стонать, кричать, умолять о пощаде, обещать все рассказать и во всем признаться. Поначалу это не возымело действия и меня продолжили размеренно мутузить в четыре руки. Хуже того – потом рыжебородый ловко и быстро выхватил из горящего камина металлический прут с массивной деревянной рукоятью и прижал к моему боку. Нужно ли говорить о том, что я непритворно взвыл от боли во все горло. В глазах потемнело, а вонь прожженной рубахи вкупе с запахом горелой плоти заставили изрядно запаниковать.
Отплевывая кровь вперемешку с тягучей слюной, я снова пообещал рассказать все обо всем, но, видимо, неопределенные обещания Мирро Швая не устраивали. Пока сознание мое было затуманено страхом и болью, главный мучитель отработанным движением забросил прут обратно в камин, чтобы через мгновение вернуться ко мне с новым инструментом. Но на этот раз он зашел со спины, чтобы скрыть от меня свои намерения, потому я и не сразу понял, что происходит.
Однако когда мизинец левой руки пронзила боль, все стало понятно. Мерзавец загнал мне что-то под ноготь, скорее всего, нижнюю губку щипцов особой формы, сжал ручки и стал тянуть на себя и вверх. Я взвыл, задергался всем телом, пытаясь вырваться из рук мучителя, но все было тщетно: полюбовавшись с полминуты на мои страдания, рыжебородый резко дернул щипцы, вырывая мне ноготь.
Темнота на миг застила мне глаза, из горла вырвался страшный хрип. Само собой разумеется, что тут уже ни о каком притворстве не могло быть и речи. Более того, сейчас я клял себя последними словами, что не попытался разжалобить Мирро Швая с самого начала. Может, тогда мне не стали бы делать так больно. Впрочем, кого я пытаюсь обмануть?
– Да, да! Каюсь, грешен! – прохрипел я, с ужасом представляя, что экзекуция с ногтями может повториться еще много раз. – Хотел убить герцога Ребо, но не успел! И в Звахусе я сорвал его планы, и мага Трудо я убил! И императора тоже хотел убить, но чуть позже!
– Заговорил, голубчик? – тер Швай ненадолго оторвался от трапезы, чтобы с интересом взглянуть на результат работы своих подручных. До сих пор он не проявлял желания сделать это, всецело поглощенный то ли поздним ужином, то ли ранним завтраком. – А и правильно! Вот дружок твой упрямился, терпел, а чего добился? Отнесли его в подвал, хотя проще было сразу на погост отправить. До утра-то может и не дожить.
Как хорошо, что на моем лице в данный момент застыла гримаса боли! Иначе не уверен, что удалось бы скрыть вспыхнувшую во мне ненависть. Твари! Они замучили беднягу Пайруса чуть не до смерти! Сломали, изувечили его! Как же хотелось мне сейчас порубить в капусту, стереть в порошок, любым способом уничтожить этих людей. Вернее – нелюдей! Но нет, нет еще возможности! Нужно терпеть и ждать.
– Все расскажу, не нужно больше боли! – произнося эти слова, я был противен сам себе. Как же это унизительно – лебезить и пресмыкаться перед врагом!
– Боли? Боли еще не было, мои ребята еще толком к работе и не приступили! – самодовольно ухмыльнулся Швай. – Ну, давай, рассказывай, кого ты там жизни лишить хотел.
– С императора начинать? – поинтересовался я, нервно облизывая губы. Нужно бы добиться, чтобы меня отвязали от столба и усадили за стол писать признание, но пока никаких намеков на подобное развитие событий не видно.