Сопровождавшая нас процессия была весьма внушительной, где-то впереди меня тащили Висту, со мной шло три конвоира, сзади слышался топот как минимум пяти человек, потому я был уверен, что Кайю и Пайруса ведут вслед за мной. Однако, когда нас с Вистой провели по длинному коридору и впихнули в перекрытую решеткой из толстенных железных прутьев каверну, оказалось, что наших друзей здесь нет.
Пока нас освобождали от веревок, заменяя их на кандалы, я отчаянно всматривался в слабо освещенный коридор, надеясь углядеть, как наших товарищей заталкивают в одну из соседних камер, но все было тщетно. Получалось, что в подземелье вместе с нами они не спускались. Плохо.
– Что нам делать, Тео? – Виста прижалась ко мне, как только шаги тюремщиков затихли на лестнице.
– Пока не знаю, – соединяющие мои кандалы цепи зазвенели, когда я обнял девушку. – Мне бы освободить руки, а там какой-нибудь шанс да подвернется.
– Попробуй снять с меня этот ошейник! – моментально вскинулась подруга. – Порви его или сломай замок! Тогда я попробую разобраться с кандалами.
Задача оказалась неосуществимой. Минут десять я честно пытался совладать с замком, который был хоть и маленьким, но очень прочным. Открыть его без ключа мудреной формы не представлялось возможным. Попытка же порвать сам ремешок тоже была обречена на провал. Во-первых, он оказался усилен тонкой полоской металла, о которую я изрезал руки. Во-вторых, затянут был так туго, что попытка посильнее его оттянуть могла окончиться удушением девушки.
– Эй, голубки! – раздался хриплый голос из камеры напротив. – Я бы советовал вам заняться более приятными делами. Пока вы в состоянии это сделать. Очень может быть, что через какой-то час вы превратитесь в беспомощные куски мяса.
– Спасибо тебе, мил человек, на добром слове! – раздраженно бросила в ответ Виста.
– Я не человек, я гном! – возмутился наш неожиданный собеседник.
– А скажи-ка, гноме, кандалы снять возможно? – поинтересовался я, вспомнив, ходящие в народе слухи о недюжинной силе рук и мастеровитости этого народа.
– Без инструмента, голыми руками? И не мечтай даже! Уж я испробовал все, что мог.
– А что в допросной? Как там все проходит? – не унимался я, пытаясь выудить из гнома побольше информации о том, что нас может ожидать.
– Да мне-то пока просто морду били – за то, что новую подать платить отказался. Через годик обо мне вспомнят, тогда уж не знаю, что будет, – грустно усмехнулся тот. – Но тут некоторых возвращают вниз в таком состоянии, что они и рассказать-то ничего не могут. Только мычат да стонут. Ну и подыхают через день-два.
– Гном, заткнись! Даже в тюрьме выспаться не дадут! – прозвучал откуда-то из темноты недовольный голос.
– Успокойся, серокожий, – спокойно ответил гном, – молодые люди пока не теряют надежды вырваться отсюда.
Эти слова вызвали хохот, перемежающийся с кашлем, у непонятно как попавшего в Унгал орка. В отличие от гномов-ремесленников, чьи артели можно было встретить и в самой захудалой имперской глубинке, орки встречались в основном на юге, поближе к портовым городам. Если, конечно, не представляли Золотой лес, но эти давние враги Энрата вообще предпочитали появляться в его землях только во время боевых действий в составе своих отрядов.
– Что делает орк в этой дыре, так далеко от Золотого леса? – поинтересовался я.
– Для тебя, мелюзга, не орк, а господин орк! – выкрикнул серокожий и зашелся в приступе кашля.
Хотел было я съязвить этому «господину», рассказав, сколько таких, как он, положил за один только бой в Золотом лесу, да Виста вовремя остановила меня, дернув за рукав. И была совершенно права. Не время и не место для выяснения отношений с товарищами по несчастью, обитающими в соседних камерах.
– Да ладно тебе, Уткул, – рассмеялся гном, – ребята молодые и непростые, наверное, из благородных. И сюда попали явно не оттого, что им вздумалось поучить стражников вежливости, как тебе.