— Подумаю, — кинул я.
— Думай быстрее, а то дом уйдет, а мне лучше, если в соседях свой человек будет, — он повернулся к барной стойке и, повысив голос, обратился к одному из местных служащих: — Петя, коньячку мне полста и лимончик.
Полковника обслужили, а я, кивнув на питье, спросил:
— Не рановато ли, ведь только середина рабочего дня?
— Мне можно, я теперь работник умственного труда, а коньячок в малых дозах стимулирует мозг, — полковник одним махом влил в себя янтарную жидкость и, закусив лимончиком, сказал: — Ладно, Саня, понимаю, что не просто так ты повидаться хотел. Говори, что от меня требуется?
— Мне в Трабзон надо, Иваныч. Чем, скорее, тем лучше. Оформи в вашей конторе бумагу хорошую и красивую, чтоб меня через линию фронта пропустили. Я то и сам пройду, но это потеря времени, и назад не один возвращаться буду, надо чтоб армейская разведка меня поддержала и возможные хвосты обрубила.
— С Трабзоном сейчас перемирие Саня. Может быть, подождешь, пока все утрясется?
— Нет, — покачал я головой, — и так времени много потерял, больше года ждал, а теперь, надо поторопиться.
— Подругу вытянуть хочешь?
— Да, ее и ребенка своего.
— Так куда торопишься, ведь сам же говорил, что не любишь ее?
— Верно, но любовь отдельно, а уважение и глубокая симпатия к этой женщине, тоже отдельно. Не знаю, как это объяснить, Иваныч. Мне с ней рядом хорошо было, спокойно и это тот редкий случай, когда ты всегда рад человеку, смотришь на него, и сердце радуется, что он с тобой рядом. Тоскую я по этим ощущениям. Опять же ребенок у нас есть, и опять же, как радио вещает, положение у Кары в Трабзоне нестабильное. Мэр тамошний с нами мира захотел, и может по наемнику ударить, а в таких делах его семью задеть могут. Да и чисто по деловому, если рассуждать, то чем быстрей эту тему разгребу, тем быстрей смогу заняться другими своими делами. Выручай, Иваныч.
— А чего к Захарову и Стахову не обратишься?
— Слишком они хитрые, втянут в блудняк свой шпионский, а потом из этой ямы не вылезешь. С тобой надежней, ты все же человек без двойного дна и я тебе верю.
Полковник достал свой портсигар, вынул длинную турецкую папироску, не спеша, закурил, с полминуты помолчал и, наконец, изрек свое решение:
— Сделаем. Через три дня в Трабзон «Цезарь Куников» с «Ладным» идут, посольство повезут, и наше начальство сейчас как раз решает кого от СБ отправить. Я пробегусь к генералу и сам в посольство набьюсь, а ты со мной как секретарь и порученец отправишься. Считай, что повезло тебе, Саня.
— Благодарю, Иваныч. С меня причитается.
— Забудь, я помню, кто меня из последнего боя на себе вытянул. Завтра в полдень будь с вещами возле моего дома.
— Понял.
Еременко закурил новую папироску, и поинтересовался:
— Какие планы, во что думаешь свою молодую энергию вкладывать?
Я кивнул на чашку с чаем, стоящую на столе:
— Планов много, командир, но как из Трабзона вернусь и житье свое налажу, сразу же этим займусь.
— Чай? — удивился полковник.
— Он самый.
— А ну-ка, объясни. Интересно, что ты задумал.
Ухмыльнувшись, я заказал еще чашку чая и начал излагать Еременко свою идею:
— Итак, в историю вдаваться не буду, Иваныч, это нам не очень интересно, а вот реалии сегодняшнего дня, затронуть придется. Чай, это такой товар, который русскими царями в свое время был признан стратегическим ресурсом. На территории нашей Конфедерации, единственное место, где он сейчас выращивается, это Новороссийск, и то, что дают тамошние хозяйства, это только пятнадцать процентов от того, что нам требуется, так что пока рынок свободен и не занят.
— И что? Ты хочешь войти в долю к кому-то из приморских купцов?
— Нет, хочу возродить старые производства в Адлерском и Верхнехостинском совхозах. Наши морпехи местность в районе Сочи в этом году окончательно зачистят, и к весне, если с турками будет подписан мир, оттянутся к Адлеру. Пока, тамошние земли никому не нужны, все же пограничье, а я, раз, и вклинюсь. Затраты на первое время будут небольшими, около девяти тысяч золотых, но если денег будет больше, то и результат будет лучше. Со временем, если все сложится неплохо, конкурентов с рынка вытесню, а чуть позже и подомну их под себя. Сейчас, оптовая цена на чай, один золотой «конф» за килограмм, а два совхоза, которые я подниму, уже через три года смогут дать пятьдесят тонн продукции.